Бабушка Яга

Ни затворницей Баба Яга никогда не была, ни одиночкой. В прошлом известная знахарка, практикующая в самом центре оживлённого поселения, привлекала она как толпы страждущих, так и лишнее злонравное внимание с боку завистников и очернителей. В конечном счёте обвинили её в колдовстве и изгнали, хотя всё могло куда хуже закончиться. Что поделать, людям свойственно списывать на колдовство то, что они попросту не могут понять. Яге было предписано покинуть границы тогдашнего царства, но идти ей некуда и ловить удачу на землях, доселе неведанных, уже не по ней было. Обосновалась Яга в дюжине вёрст от родных мест, в самом сердце непролазной чёрной топи, куда по умыслу никто бы и не сунулся. И вот тут, снедаемая одиночеством и тоской, бывшая ворожея и повредилась умом (молва такая ходит). Понятно, что царский сыск прознал, что остракизм не выполняется, но плюнул на это дело быстро — а что полоумная бабка сделать-то сможет. Сидит себе в избушке на коряге, да нос не кажет никуда. Ну и пусть живёт, проблем не доставит. Вот только не учли, что Яга очень быстро станет соответствовать тому, в чём её тогда незаслуженно и обвинили: свободное время уходило на мрачную ворожбу да познание тёмных уголков колдовского мастерства. Тут тебе и ступа полетела, и избушка пошла, и ещё многие и многие непостижимые вещи твориться стали — способность к самообучению раскрылась в полной мере, да плоды свои Яге приносить стала. Давно это было. До кощеева правления ещё.

Бывало, захаживали к ней заблудившиеся путники, а бывало — умышленно искали её. Подсоби, мол, бабушка, только на тебя вся надежда. Она-то общения не гнушалась, да только обходилась с гостями всегда по-разному: кому помощь какую окажет, о которой и не просили даже, а кого и со свету сживёт забавы ради. Самодурство от одиночества — такое оно, да. Крепло бабкино мастерство с годами, знания ширились. Нам-то неведомо, сколько всего природа в себе хранит, да скольким поделиться может с тем, кто правильно спрашивает. А Яга знала, как спрашивать. Уже при Кощее ведунью вернуть пытались — а чёй-то такой талант пропадает, да вот больно она одичала, воротиться назад уже не могла. Ну так и осталась «памятником природы», грозой болот и Род весть ещё кем. Так к своей жизни новой попривыкла, что и от людей нос воротить стала, от дел добрых отошла, да всё больше хулиганила и мелкую пакость чинила, когда на то оказия была. А как Царство теней ворота свои открыло, Яга-то под жернова всего этого первой попала — немудрено ведь: земли её колдовством пропитаны, колдовство и притягивают. Обратили тени её обратно в ту добрую знахарку, кем она была раньше, да только нет уж той бабушки Яги, кто с благодарностью такой дар примет. Вот и мается она, отвыкла. А чем всё разрешится — неведомо ни нам, ни ей. Время покажет. И зеркала покажут, обождать токмо надобно.