Катрина

Катрина не боялась смотреть в зеркало. Не боялась своего отражения. Там она не видела никого, кроме самой себя, да и не могла увидеть. Никаких искажений, никаких тайных и сокрытых страхов и маячащих теней, только себя во всём пламенном великолепии. Чары не работали на неё, поскольку происходили из того же мира, откуда и сама Катрина. Изначально она знала, что будет происходить. Прекрасно понимала последствия для каждого, и не вызывало у неё это ничего, кроме холодной тонкой улыбки. Она пришла в этот мир вместе с отражениями и вместе с приказом проследить за тем, чтобы замысел удался. Чей? Всему своё время, скажем мы. А Катрина бы ничего не сказала, лишь рассмеялась бы в ответ, обдав вопрошающего волной пронизывающего холода равнодушия и превосходства. Шутки ради избрала она для себя противоположные цвета и одежды, представ воплощением огня, а не льда, который пришёлся бы ей как нельзя к месту. Но это было бы слишком скучно.

Катрина была вестником, правой рукой, глазами и голосом того, кто стоял за всем этим водоворотом судеб и расколотых личностей. Она знала свою роль, имела на руках все карты и просто наблюдала, чтобы всё шло по написанному. А оно так и шло. Не было удовольствия сильнее, чем наблюдать за беспомощной вознёй тех, кто в одночасье потерял самое ценное — себя настоящего. Вся эта возня с поиском виноватых, попытками договориться или принять свою новую мрачную участь забавляла и раззадоривала. Для неё всё происходящее выглядело не иначе, как странным театром, в котором актёров нарядили в незнакомые им образы прямо перед премьерой, и они пытаются хоть как-то отработать новую роль. Бесталанно и нелепо. И если актёры и их истинный кукловод известны, то какая роль у неё самой? Конферансье? А может, суфлёр? Можно примерить обе, продолжая забавляться от неожиданных результатов. Хотя порой ей казалось, что она ни то, ни другое. Она — инструмент в руках того самого кукловода, что послал сюда и её, и все эти мрачные тени в отражениях. Бездушный инструмент без мнения, который не нужен ни для чего, кроме выполнения своих скупых функций наблюдателя. Катрина гнала эти мысли прочь, и чем яростнее она это делала, тем глубже они укоренялись. И вот это начинало слабо, но уже довольно осязаемо пугать. Сеять сомнения. Наблюдая за хоть и жалкими, но отчаянными и непрекращающимися попытками изменённых личностей Василисы, Ивана, Кощея и Яги найти ответы, Катрина и сама начала задумываться: а как, мол, я поступила бы? Хватило бы у меня силы противостоять своему отражению? И какое оно, это отражение, ведь вижу я в зеркалах только себя? А не случится ли так, что в один момент из зеркала на меня посмотрит та же Катрина, но… свободная? Лишённая оков. И смогу ли я принять её? Кто посмотрит на меня с той стороны, если я найду способ уговорить зеркала явить мне меня настоящую. Если я найду способ… Найду способ…