«Когда на дуло поставили 925 пробу — я понял, что всё официально закончено», — рассказывает ювелир, поворачивая белый лист А4 с серебряным танком в центре. Андрей Жизневский, мастер из Витебска, два года работал над своим уникальным проектом — миниатюрной моделью легендарного ИС-2. Результат действительно поражает — несмотря на то что никто из коллег Андрея со всего мира поначалу не верил в его успех.

Танк Победы

«Всё началось с миниатюры, — Андрей показывает маленькую серебряную лопатку, которая крепится на корпусе ИС-2. На месте фары и гудка стоят маленькие бриллианты. — Так мы дошли до микроскопа», — говорит ювелир и пинцетом извлекает из коробочки ДШК.

Почему ИС-2? Именно эти танки, по мнению Андрея, внесли решающий вклад в исход войны: «Танк Победы — так и никак иначе называю ИС-2. Фотографии ИС-2 у Бранденбургских ворот на захвате Рейхстага вдохновили меня больше всего». Именно поэтому на его танке выгравирован номер 432: экипаж ИС-2 с таким номером в составе 2-го Белорусского фронта принимал участие в Берлинской наступательной операции.

Ещё более интересной показалась Андрею история производства этих машин: гайки и болты при сборке танка на морозе под навесами крутили женщины и дети. «Я ювелир и хотел попробовать выполнить что-то настолько же сложное для меня».

Прототипом ювелирного изделия стал ИС-2, установленный в Городке под Витебском. Его Андрей вместе с женой обмерял с рулеткой и штангенциркулем, чтобы получить недостающие данные. Серебряный ИС-2 в 72 раза меньше реального танка.

Процесс

Работая над серебряной моделью танка, Андрей принципиально отказался от упрощения через 3D-моделирование и литьё. Колёса танка крутятся, а каждая деталь танка состоит из 8–20 мелких элементов — всё изготавливалось и собиралось вручную. «Когда начинал, все ювелиры сказали, что мне это не удастся, — эмоционально рассказывает мастер. — Да, можно было использовать литьё, ЧПУ. Но это был момент самоутверждения. А вот когда все увидели готовую башню…»

Мастер признаётся, что и сам ожидал, что башня окажется самой сложной частью. Но настоящие сложности подстерегали совсем в другом месте. Внутрь миниатюрного ИС-2 Андрей собирался поставить двигатель и запускать танк с телефона. «Но я столкнулся с сумасшедшей задачей, — объясняет Андрей тонкости работы, демонстрируя миниатюрные детали. — В гусеницы нужно было вгонять штифт тоньше человеческого волоса, и при движении танка они бы просто разрывались. Если бы я сделал модель немного больше — танк бы всё-таки поехал».

В Витебске на просьбу Андрея очень охотно откликнулись ребята из компании «БАЯРА» и помогли ему создать группу «ВКонтакте» и даже снять несколько роликов. «Сначала мы выложили короткий тизер, затем — снимки процесса изготовления первых деталей для башни танка. Начали интриговать ювелиров. Только на этапе, когда было готово дуло, те начали догадываться, что это будет танк».

Алхимия

Главные открытия для себя Андрей сделал, работая с патиной. Она должна была обеспечить танку максимально реалистичный зимний камуфляж. Кстати, одним из образцов, взятых Андреем для изготовления танка, оказался ИС-2 из World of Tanks. В результате на солнце танк сверкает как титан, переливаясь цветами от зелёного к синему и сиреневому.

Всё что нужно было для работы с «камуфляжем», — это сера. При соединении её с кальцинированной содой получается так называемый паташ, который ювелир использует для оксидирования и патинирования. Свободная продажа серы в Беларуси запрещена, поэтому Андрею пришлось изощряться. Например, ездить по окрестностям, чтобы найти в школьных кабинетах химии нужный реагент: «В одной деревне удалось обнаружить реактивы 1956 года. Показал учителю химии свою работу, и тот отсыпал мне в баночки понемногу — не нарушая законы».

На весь танк химии не хватило, поэтому дальше начались чистые эксперименты. «Купил яйца — магазинные и домашние. Магазинные стухли за два дня, а бабушкины лежали больше двух недель — что я с ними только не чудил, наконец и этот «омлет» у меня всё-таки стух, вонь стояла сумасшедшая. Подвешивал над контейнерами детали танка и смотрел, как они вступают в реакцию с сероводородом. Потом взял творог и яблоки, появились другие оттенки».

Мастер с удовольствием передаёт серебряную модель танка нам в руки — говорит, что даже от контакта с пальцами танк будет выдавать новые цвета.

Семья

Андрею 38 лет, он из семьи военных. Жена Екатерина — модель, преподаёт девушкам дефиле.

Дедушка с бабушкой были лётчиками, дед прошёл две войны. «Моя мама родилась в Китае, — рассказывает мастер. — У дедушки были белорусские корни, и мы переехали в Витебск с Дальнего Востока, когда мне было 6 лет».

Андрей сам пытался пойти по стопам деда и отца — поступил в Суворовское училище. Правда, сбежал оттуда буквально через забор: «Я всегда хотел в Рязанское военное командное училище, но пришёл к отцу и честно сказал, что передумал».

Так поиски себя привели Андрея в Витебский колледж на специальность «резчик по дереву»: за плечами уже была художественная школа, поэтому поступил без сложностей. «Попал в одну группу с хорошим другом, — вспоминает ювелир. — Со школы мы вместе интересовались хип-хопом, тогда в Беларуси его не было вообще: везде рок-лаборатории, а у нас техно и рэп. Мы серьёзно занимались творчеством, писали музыку. Так сложилось, что я потом некоторое время был диджеем».

Затем уехал в Чехию — работать художником, рисовать аэрографию на аттракционах. А с возвращения в Витебск и началась история Андрея-ювелира: «Мой дядя-ювелир открыл свою мастерскую, и я пришёл к нему как ученик. Образование и место в мастерской — платное. Я стоял у столов и выполнял мелкие поручения, по ночам продолжая диджеить».

Первый инструмент, который появился у Андрея, — стоматологическая бормашина. А первое задание, которое он получил в мастерской, — сделать цепочку для знакомого.

«Когда сел за работу, понял, что ничего не знаю, — вспоминает Андрей. — У меня ничего не получалось, пока я не протянул проволоку большого размера и не собрал эту цепочку в большом размере. Теперь я этот приём использую в обучении своих студентов».

Правда, перед тем как отдать готовый заказ, дядя Андрея попросил результат взглянуть — повертел в руках, затем взял ножницы и разрезал цепочку на четыре куска. Пришлось всё переделывать. «И так было почти с каждым заказом. Только теперь я понимаю, что он хотел мне сказать, когда на наковальне ломал мои кольца вместе с камнями».

Мастерская

Деньги на аренду первой мастерской и первый бизнес Андрей заработал на кухонном столе в квартире в пятиэтажке, работая вместе с другом. В первой мастерской не было моделей на витринах — чтобы избежать навязывания мнения заказчикам, а создавать для каждого из них эксклюзивные вещи. Все перешли на массовое производство и литьё, но Андрей говорит, что ему это не интересно: «В этом нет развития, у меня руки опускаются, даже если это приносит деньги».

Сейчас мастерская Андрея — в состоянии переезда, поэтому мы навестили его в мастерской друга Сергея.

Бормашина, вальцы, набор инструментов и порядок на столе. Каждый мастер раскладывает и настраивает свой рабочий стол под себя. Самая дорогая вещь в мастерской — это пайка. У каждого мастера свои секреты, и мастерство проявляется именно в этом — маленьких секретах, которые были отработаны руками изо дня в день.

«У каждого ювелира свой «почерк». Даже если через 10 лет ко мне в руки попадёт его работа, — Андрей кивает на Сергея — то я узнаю её не по клейму, а по стилю. Когда идёт массовое производство, литьё — мы видим качество этого ширпотреба».

Какое-то время Андрей преподавал ювелирное дело в колледже, правда, студенты его часто разочаровывали: из группы загорались делом единицы. «Когда они понимают, что ювелирка — это не белый халат, а обрезанные руки, это девочки без ногтей, пальцы со шрамами, сила, с которой нужно протягивать проволоку, — тогда приходит разочарование».

В мастерской на стене над столом мастера висит коллаж с работами Bvlgari, Shaumer, Grisogono, Mikimoto. «Хочется добиться высокого уровня, чтобы мне доверяли крутые работы, — говорит ювелир. — От сложных работ просто сходишь с ума. Если кто-то живёт в микроскопе — он понимает, о чём я. Когда работаешь в микроскопе и выходишь с работы — психика поломана — когда он был там, в миниатюре, а тут всё другое. Мозг привык к другим сигналам».

— Дядя видел вашу работу? — спрашиваем Андрея напоследок.

— Да, видел.

— Что сказал?

— Хорошая работа.