Канун 1945 года. Красная Армия полностью изгнала немецкие войска за пределы Советского Союза. Солдаты помогли освободить север Норвегии от оккупации, вошли в Восточную Пруссию, вышли к Висле и Карпатам, стояли на пороге Варшавы и вели бои в Западной Венгрии. Бывшие сателлиты гитлеровской Германии — Финляндия, Румыния, Болгария, Венгрия — ныне участвовали в войне против неё.

Войска Красной Армии существенно превосходили силы противника: численность личного состава была больше в 1,8 раза, количество орудий и миномётов — в 1,9 раза, танков и САУ — в 1,5 раза, а боевых самолётов — в 3,6 раза. При этом советская промышленность продолжала наращивать выпуск техники и вооружения — объёмы производства за 1944 год выросли почти на 100%.

Однако до победы ещё было далеко: Красную Армию ждали тяжёлые испытания и рубежи вражеской обороны. Советские войска были измотаны непрерывным наступлением, им требовался отдых. Подтягивание тылов и накопление сил для нанесения решительных ударов также требовало времени.

Осенью 1944 года план наступления включал в себя активные действия на южном направлении для разгрома группировки войск и отвлечения части главных сил противника с центрального направления. После этого планировался удар Красной Армии в центре, на кратчайшем пути к Берлину. В дальнейшем этот план был уточнён и детально проработан Оперативным управлением Генерального Штаба и лично его начальником, генералом А. И. Антоновым. Итак, центральное направление — главное, но вражескую оборону необходимо было ослабить, оттянуть часть сил к Будапешту и Кёнигсбергу. Причём, как вспоминал генерал С. М. Штеменко: «Восточно-прусскую группировку надлежало не только связать боями, но и изолировать от остальных участков стратегического фронта, по возможности раздробить, не позволить ей действовать сосредоточенно» — иначе существовал риск удара во фланг войск, идущих на Берлин. Формировались планы предстоящих наступлений колоссального размаха — Висло-Одерской и Восточно-Прусской операций.

Противник был ослаблен, но не обессилен. В декабре 1944 года он нанёс удар по англо-американским войскам в Арденнах на юго-востоке Бельгии. Целями этого наступления были разгром союзников на северо-западе Европы, инициирование переговоров о мире и концентрация сил для отпора Красной Армии. Жест скорее отчаяния, нежели обстоятельного планирования: наступление в Арденнах всё же вынудило Уинстона Черчилля просить И. В. Сталина об оказании действенной помощи на советско-германском фронте. Эти просьбы были услышаны: Висло-Одерская наступательная операция началась 12 января 1945 года, на 8 дней раньше запланированного срока.

К началу 1945 года фронты Великой Отечественной проходили через основную часть Восточной Пруссии и лежащее к юго-западу от неё польское междуречье Вислы и Одера. Попытки постепенного освобождения каждой из этих территорий были бы встречены фланговым ударом, а потому от них пришлось отказаться. И в январе Красная Армия нанесла врагу два сокрушительных удара подряд.

Первым из них стала Висло-Одерская стратегическая наступательная операция. Её проводили 1-й Белорусский и 1-й Украинский фронты при поддержке 2-го Белорусского фронта на правом фланге наступления. Цели этой операции: отбросить войска, оккупировавшие Польшу, от Вислы к Одеру, освободить Варшаву и Силезский промышленный район. Нужно было не просто ослабить противника, сократив его промышленный потенциал, но и постараться сохранить этот потенциал в целости.

Красную Армию ждали тяжёлые бои. Пространство между Вислой и Одером было изрезано рубежами немецкой обороны. Потребовалось более полутора тысяч разведывательных вылетов, чтобы запечатлеть их точное расположение на фото- и кинопленку. В 5 утра 12 января на линии 1-го Украинского фронта зарокотала артиллерийская подготовка. Плотность орудий доходила до трёхсот на один километр (между пушками было всего по 3-4 метра). Основная артподготовка началась в 10 утра, и, по наблюдениям одного немецкого танкиста, она походила на огненный шторм — словно небо упало на землю. В первый же день наступления в бой были введены 3-я гвардейская и 4-я танковая армии, прорвавшие немецкую оборону. 14 января армия 1-го Белорусского фронта начала наступление, предварительно подавив первую линию вражеской обороны артиллерийским огнём. Как отмечает историк О. Е. Ащеулов, было израсходовано свыше 365 тысяч снарядов, суммарная масса которых составляла 5 450 тонн. Огненный молот накрыл подвижные резервы группы армий «А», подтянутые ближе к фронту по личному приказу Гитлера.

Второй удар был нанесён группировкам противника в Восточной Пруссии 13 января. Задача отсечь войска группы армий «Центр» от главных сил противника и разгромить их по частям возлагалась на 2-й и 3-й Белорусские фронты (командующие: Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский и генерал И. Д. Черняховский), 43-ю армию 1-го Прибалтийского фронта (командующий: генерал И. Х. Баграмян) и Балтийский флот. В сражении приняло участие свыше полутора миллионов человек, более 25 тысяч орудий и миномётов, 2 859 танков и самоходок. Противник отчаянно сопротивлялся, а сложный ландшафт и погода ещё больше усложняли задачу советским войскам. Наступление в Восточной Пруссии было тяжёлым, но неудержимым. По мнению историков, это наступление стало самым продолжительным в кампании 1945 года.

Красная Армия успешно использовала бронетехнику, часто превосходящую вражеские машины по вооружению или бронезащите. Примером служит тяжёлая самоходка ИСУ-122. Она предназначалась для уничтожения танков, тогда как знаменитые «Зверобои» (ИСУ-152) чаще применялись для штурма укреплений. Однако на деле обе машины нередко выполняли одинаковые задачи.

Весной 1944 года тяжёлые самоходно-артиллерийские полки Красной Армии начали перевооружать ИСУ-122, а осенью уже начался серийный выпуск модифицированной ИСУ-122С — орудие Д-25Т заметно повысило скорострельность САУ.

20 января 1945 года гвардии старший сержант 387-го гвардейского самоходно-артиллерийского полка Владимир Иванович Гущин участвовал в штурме польского города Иновроцлав. В. И. Гущин на тот момент служил наводчиком. Перед экипажами нескольких САУ была поставлена задача: прорвать оборону противника и продержаться в городе до подхода основных сил. Самоходчиков встретил вражеский огонь: одна машина была подбита, а командир самоходки Гущина был убит. «После этого принимаю командование на себя, — вспоминал Гущин. — …Справа и слева идут немецкие танки... Принимаю немедленное решение — отойти в укрытие, после чего вступить в бой с противником. Вторую машину также взял с собой». Две самоходки устроили засаду возле дороги, по которой двигались немецкие танки. Старший сержант Гущин лично подбил восемь танков. Затем экипаж вступил в бой с пехотой противника: уничтожили два орудия и захватили аэродром с семью самолётами. Самоходчики удерживали объект почти сутки, пока не подошла подмога. За героизм 27 февраля 1945 года Гущину присвоили звание Героя Советского Союза.

17 января 1945 года батарея 399-го гвардейского тяжёлого самоходно-артиллерийского полка под командованием гвардии старшего лейтенанта Е. П. Дудника отражала контратаку в районе Гжмионца. Было уничтожено 3 танка и 2 бронетранспортёра противника.

Лейтенант М. И. Климов, служивший в 383-м тяжёлом самоходно-артиллерийском полку, считается самым результативным самоходчиком. В течение января-февраля 1945 года его ИСУ-122 уничтожил 8 танков противника (один из них был опознан как «Королевский Тигр»), 3 бронетранспортёра, 6 пушек, 4 миномёта и до 160 солдат противника.

И это лишь несколько примеров успешных действий экипажей ИСУ-122.

4 февраля началась Ялтинская (Крымская) конференция союзных держав. Иосиф Сталин, Уинстон Черчилль и Франклин Рузвельт встретились для обсуждения устройства мира после победы — иной исход войны в Европе был невозможен. Конференция продлилась неделю: политики и военные согласовали свои действия, решили ряд значимых вопросов, оговорили вступление СССР в войну с Японией после разгрома гитлеровской Германии. Ещё на Тегеранской конференции в 1943 г. Сталин пообещал союзникам выступление «общим фронтом» против Японии и сдержал своё слово.

Сегодня нам хорошо известны последующие события. С 9 августа СССР официально находился в состоянии войны с Японией. Фронты этой войны были самими далекими от театров советско-германского противостояния. Довольно экзотичен был и состав боевой техники, применявшейся Красной Армией в Маньчжурии: Т-34-85, БТ-7, Т-26 и КВ-1. Именно эти танки Забайкальского и Дальневосточного военных округов, а затем фронтов, стали самыми тяжёлыми танками той войны. Условия наступления были непростыми: огромные пространства со сложным рельефом, брюшной тиф, дизентерия, малярия и другие инфекционные болезни вплоть до чумы. 6-ая гвардейская танковая армия проделала трудный путь, на котором преодолела горный хребет Большой Хинган и пересекла пустыню Гоби. Чаще всего японские войска могли лишь попытаться обложить хворостом и поджечь остановившуюся вследствие поломки технику, порой в ход шли шестовые мины и зажигательные гранаты.

Даже невероятная отвага японских солдат не смогла изменить исход войны. Уверенное наступление Красной армии привело к разгрому японской Квантунской армии в Маньчжурии — свыше полумиллиона солдат капитулировали перед советскими войсками.

В ходе Курильской десантной операции на острове Шумшу 18 августа 1945 года танки в последний раз в истории Второй мировой войны участвовали в бою: японские танкисты под командованием полковника Икеда Суэо пошли в обречённую атаку. По свидетельству командира 138-го стрелкового полка по строевой части майора П. И. Шутова, Икеда Суэо стоял в открытом люке со знаменем в руках и не пережил того боя.

Но всё это будет позднее. Пока же война для Красной Армии шла ещё в Европе. Через два дня после закрытия Ялтинской конференции советские войска разгромили группировку сил противника в Будапеште.

Столица Венгрии - Будапешт - была взята 13 февраля 1945 года частями 2-го и 3-го Украинских фронтов при поддержке Дунайской флотилии. Город оборонялся долго и упорно благодаря мощному кольцу укреплений, выдержавшему полную блокаду. Советские войска начали операцию ещё осенью 1944 года, но стремительный прорыв оказался невозможен из-за жёсткого сопротивления противника. После неудачи фронт перешёл к осаде, окружив около 188 тысяч немецких солдат. В декабре СССР предложил гарнизону сдать оружие, но предложение отвергли, убив парламентёров. Вскоре немецкое командование попыталось прорвать кольцо окружения.

Немецкое командование задумало неожиданный манёвр силами 6-й армии в составе 1-й танковой дивизии, двух танковых дивизий СС и 96-й пехотной дивизии вермахта. Удар должен был проходить из района юго-восточней Комарома вдоль Дуная на юго-восток, откуда было возможно продвинуться до Эстергома и обойти советские силы в горах. Начало операции пришлось на 1 января 1945 года. Несмотря на рискованный характер удара, немецким войскам удалось совершить прорыв. Немецким силам серьёзно помешали мощные новые советские самоходные установки СУ-100.

Первые СУ-100 прошли фронтовые испытания ещё в сентябре 1944 года. Из-за трудностей в освоении производства снарядов, первые серийные машины поступали только в учебные части. Лишь в ноябре, уже в разгар боёв под Будапештом, были сформированы и отправлены на фронт полки, вооружённые новыми самоходками: 1453-й и 382-й гвардейские самоходно-артиллерийские полки (САП).

Их боевое крещение состоялось 6-8 января 1945 года у Жамбека. Гренадёры 3-й танковой дивизии СС «Тотенкопф» нанесли неожиданный удар в условиях сильнейшего снегопада. Самоходки 382-го гвардейского САП из-за ошибок в постановке задач были вынуждены перегруппировываться на виду у противника и не получили поддержки. Их экипажи буквально сошлись с противником врукопашную: пулемётов для самообороны советские САУ не имели, в ход шли автоматы ППШ и гранаты.

Самоходчики проявили героизм, преградив путь эсэсовцам, заплатив за это своими жизнями. Между тем грамотное применение СУ-100 могло приносить успех без жертв. Например, 11 января шесть самоходок из 382-го гвардейского полка организовали засаду возле небольшого населённого пункта и в короткий бой разбили колонну из 30 немецких танков: шесть уничтожены, столько же повреждены. Без единой потери со стороны наших бойцов.

Ещё один примечательный бой гвардейцы выдержали 3-4 февраля в районе высоты 153. Группа СУ-100 отразила атаку 17 танков противника, уничтожив 9 боевых машин. Вражеская операция «Конрад» по деблокаде Будапешта была сорвана, а к 13 февраля силы немецко-венгерских войск окончательно иссякли. Город был сдан Красной Армии.

Несмотря на успехи Красной армии, сопротивление врага оставалось сильным. Из Западной Европы в Венгрию срочно перебросили мощную 6-ю танковую армию СС под руководством генерала Йозефа Дитриха. Целью немецкого командования стало оттеснить русских от Берлина и защитить последние доступные месторождения нефти. Для атаки подготовили лучшие образцы техники: тяжёлые «Королевские тигры» и самоходки «Ягдпантеры», иногда доходило до 26 единиц немецкой брони на один километр линии фронта. Некоторые машины оснащались инфракрасными приборами ночного видения. Эта операция называлась «Весеннее пробуждение».

Советское командование готовилось развивать наступление из западной Венгрии на Вену, намереваясь ликвидировать немецкую группу армий «Юг» и перенести боевые действия на территорию Южной Германии. Благодаря разведданным своевременно узнали о перемещении вражеских танков и успели подготовиться. Командующий 3-м Украинским фронтом, Маршал Советского Союза Ф. И. Толбухин получил из Ставки директиву: провести оборонительную операцию, разгромить силы противника, сорвать контрудар. Специально для этого была создана эшелонированная оборона с использованием новых мощных самоходок СУ-100. После победы под Будапештом число этих машин значительно увеличилось: в Венгрию прибыли свежие 207-я, 208-я и 209-я самоходно-артиллерийские бригады (сабр). Впервые в таком большом количестве СУ-100 применялись именно в битве под Балатоном.

Особо отличились в боях 1951-й и 1953-й самоходно-артиллерийские полки (сап) 209-й сабр. Организовав взаимодействие с пехотой, противотанковой и дивизионной артиллерией, командир батареи СУ-100 старший лейтенант А. Кочерга, младшие лейтенанты Ворожбицкий и Самарин уничтожили по три танка и штурмовых орудия. Батарея под командованием капитана Васильева из 1952-го сап уничтожила три «Королевских тигра» в ходе одного боя. Только 10 марта враг потерял 81 танк и штурмовое орудие, 36 орудий и миномётов, 25 бронетранспортёров и бронемашин, 21 самолёт и до 3500 человек убитыми.

Боевой опыт позволял использовать СУ-100 в качестве истребителя вражеских танков. САУ не шли в лобовые атаки, а встречали врага из засад. Как правило, СУ-100 открывали огонь с дистанции 1000-1300 метров: их снаряды часто накрывали цель с первого раза вопреки байкам о «плохой» советской оптике. Попадание в PzKpfw IV вызывало частичное разрушение корпуса, в броне «Тигров» и «Пантер» возникали проломы. По некоторым оценкам под Балатоном было уничтожено почти 500 немецких танков. Планы врага на последнее наступление были сорваны, а СУ-100 получили чрезвычайно высокую оценку советского командования.

Город-крепость Кёнигсберг был столицей Восточной Пруссии. При этом слово «крепость» нужно понимать буквально: данный статус был даже закреплён приказом Гитлера № 11 от марта 1944 г. о создании городов-крепостей — неприступных твердынь Третьего Рейха. Укрепления Кёнигсберга строились на протяжении многих лет: к 1882 году уже было возведено 15 мощнейших фортов, а в 1943 стали возводить новые укрепления.

В 1944 году авиация союзников выполнила два мощных авианалёта на Кёнигсберг: исторический центр города был разрушен, но основные линии обороны не пострадали. В январе 1945 года войска Красной Армии вышли к первоклассно укреплённому оборонительному району с цитаделью в центре и тремя кольцами обороны. Точная численность гарнизона неизвестна, но, по современным оценкам, могла достигать 60-70 тысяч человек.

Захват Кёнигсберга был поручен 3-му Белорусскому фронту под командованием Маршала Советского Союза А. М. Василевского. Для этого была сформирована группировка войск: более 106 тысяч человек, 5200 орудий и миномётов, 634 танка и САУ (120 Т-34, 96 ИСУ-152, 84 ИСУ-122, 21 СУ-85, 223 СУ-76), 2174 самолёта. Замысел маршала заключался в нанесении ударов с севера и юга по сходящимся направлениям для того, чтобы рассечь силы гарнизона и взять город штурмом. Наиболее важными составляющими плана являлись тяжёлая артиллерия, тщательная подготовка и безупречное взаимодействие между всеми видами войск.

На участке наступления 43-й советской армии пять Т-34—85 из состава 153-й танковой бригады под командованием старшего лейтенанта П. Сучкова вместе с пехотой первыми ворвались в город. Бригада наступала на Кёнигсберг с северо-запада вместе с пехотой 84-го гвардейского стрелкового полка. Утром 8 апреля они пошли в атаку по направлению к центру кёнигсбергского района Амалиенау. Баррикада на пути танков была разобрана под огнём, ров завален и пересечён, контратака гитлеровцев с фаустпатронами провалилась. Две «тридцатьчетверки» вели уличные бои, очищая квартал за кварталом, ещё две машины прорвались к железной дороге в тылу врага и перерезали её. Командир в пятой машине руководил действиями танков. Вновь собравшись в кулак, Т-34-85 вместе с пехотой 84-го гвардейского стрелкового полка прорвались к реке Прегель и удержали берег до подхода передовых частей 11-й гвардейской армии. В ходе боёв великолепная пятёрка уничтожила 2 немецких танка, 8 орудий и множество солдат противника. Ни один советский танк не был повреждён. 9 апреля комендант Кёнигсберга, Отто Ляш, принял ультиматум о безоговорочной сдаче города-крепости.

Планируя штурм столицы Австрии, Маршал Советского Союза Ф. И. Толбухин собирался нанести несколько ударов с различных направлений: с юго-востока — гвардейцы 4-й армии и 1-го мехкорпуса; с юга, запада и северо-запада — 6-ая танковая и 9-ая гвардейская армии. Противник полагался на мощь восьми танковых дивизий, недавно отведённых с Балатонского фронта. Командование 3-м Украинским фронтом обратилось к населению Вены с призывами оставаться на местах и помогать советским воинам, не позволяя врагу разрушать город.

Бои на подступах к Вене начались 5 апреля. Обустроившись на заранее подготовленных рубежах, немцы сдерживали наступление советских войск. Только к вечеру 6 апреля объединённые силы 4-й и части 9-й гвардейской армий при поддержке 1-го гвардейского мехкорпуса вышли к южным и западным окраинам Вены и завязали бои на её улицах. Одновременно гвардейские стрелки совершили манёвр через восточные отроги Альп, вышли на западные подступы к городу и перерезали пути отхода противника. Таким образом, к концу дня германские силы оказались заблокированы советскими войсками сразу с трёх сторон: восточной, южной и западной.

К исходу 10 апреля немецкий гарнизон продолжал ожесточённое сопротивление. В городе были взорваны все мосты, кроме Имперского (Райхсбрюке). Его заминировали, но оставили для маневрирования. Для захвата моста было решено провести десант с бронекатеров Дунайской военной флотилии. Среди участников этой дерзкой операции был 19-летний Георгий Юматов, будущий народный артист РСФСР; во время боя он был тяжело ранен.

Подрыв моста был предотвращен благодаря подвигу лейтенанта Александра Кудрявцева, командира танка 11-го отдельного гвардейского мотоциклетного батальона. Пока его Т-34-85 уничтожал вражеские огневые точки на мосту, сапёры перерезали провода фугасов. Танк был подбит и загорелся, но экипаж продолжал вести огонь. Следующее попадание стало смертельным для всего экипажа. Кудрявцев получил звание Героя Советского Союза посмертно.

Сражение за мост длилось трое суток. В ночь на 13 апреля туда сумел прорваться батальон 7-й гвардейской дивизии ВДВ, а утром — сводный штурмовой отряд морских пехотинцев старшего лейтенанта Кочкина. Вскоре к мосту вышли основные силы 80-й гвардейской стрелковой дивизии при поддержке самоходок 2-й гвардейской механизированной бригады. Шестнадцать САУ преодолели мост и заняли круговую оборону на западном берегу. К вечеру восточная часть венской группировки противника была разбита, а западная начала спешное отступление. Вена полностью перешла под контроль Красной Армии. Советским солдатам и офицерам дали возможность прогуляться и посмотреть город. Венцы выходили им навстречу, танцевали, пели и дарили цветы. В честь взятия Вены в Москве был дан салют 24 артиллерийскими залпами из трехсот двадцати четырех орудий.

Ставка Верховного Главнокомандования не планировала использовать четыре танковые армии на улицах Берлина. Указания директив Ставки Г. К. Жукову и И. С. Коневу не совпадали с предположениями и планами самих маршалов. В конце войны именно политические соображения стали важнее, поскольку немецкий фронт на западе фактически рухнул, главные силы противника оказались в котле, а дорога на Берлин была открыта для союзников.

1-му Белорусскому фронту предписывалось «главный удар нанести с плацдарма на р. Одер западнее Кюстрина силами четырёх общевойсковых армий и двух танковых армий. … Танковые армии ввести на направлении главного удара после прорыва обороны для развития успеха в обход Берлина с севера и северо-востока». Этот фронт должен был «овладеть столицей Германии городом Берлин». Перед 1-м Украинским фронтом была поставлена задача «разгромить группировку противника … южнее Берлина», а затем «иметь в виду наступать на Лейпциг».

Командующий 1-м Белорусским понимал, что исключение мобильных танковых армий из борьбы за Берлин грозило перемещением главных сил Вермахта к городу и усилением обороны. Штурм укреплённого мегаполиса мог принести гораздо больше потерь и проблем, чем бои за Познань и Бреслау. Открыто оспаривать решение Ставки было бессмысленно. Поэтому Жуков избрал иную тактику, передавая частные приказы на наступление подчинённым войскам.

Крупным механизированным соединениям было бы непросто действовать в большом городе. Согласно замыслу маршала, изложенному в директиве от 12 апреля, танковые армии фронта должны были только блокировать Берлин до штурма общевойсковыми объединениями. Для этого они вводились в прорыв, созданный 8-й гвардейской и 5-й ударной армиями в первый день наступления с кюстринского плацдарма. 1-я гвардейская танковая армия М. Е. Катукова (443 Т-34-85, 63 ИС-2, 21 ИСУ-122, 20 СУ-85, 41 СУ-100, 60 СУ-76, 7 СУ-57) должна была быстро выйти к южным пригородам немецкой столицы для защиты войск с юга и юго-запада от подхода резервов противника. 2-я гвардейская танковая армия С. И. Богданова (310 Т-34, 33 ИС-2, 184 М4А2, 41 СУ-122, 46 СУ-100, 15 СУ-85, 56 СУ-76), обойдя Берлин с севера, симметрично делала то же самое, занимая северо-западные окраины. В уличные бои танкисты ввязываться не должны были, а генеральный штурм оставался подходящим с востока 8-й гвардейской и 5-й ударной армиям. Однако не всё запланированное удалось осуществить.

16 апреля началась Берлинская наступательная операция Красной Армии. Четыре дня спустя был захвачен город Шпремберг, к северо-западу от которого было окружено свыше 10 тысяч солдат противника. В окружение также попали 10-ая танковая дивизия СС «Фрундсберг», в составе которой было почти 50 «Пантер», и Дивизия сопровождения фюрера (ещё до двух десятков «Пантер»). Всего в обеих дивизиях насчитывалось более полутора сотен танков и самоходок.

Командование окружённых вражеских сил получило приказ прорываться. На их пути у городка Кауше стояли части двух советских стрелковых дивизий, артиллеристы, а также бойцы 372-го гвардейского самоходно-артиллерийского полка, укомплектованные лёгкими САУ СУ-76М.

В боях у Кауше особо отличился экипаж СУ-76М младшего лейтенанта Зиновия Абрамовича Зусмановского. 21 апреля самоходчики мастерски отбивали многочисленные контратаки противника у города. Немецкие танки и артиллерия атаковали из-за деревьев. Тогда капитан 1180-го стрелкового полка Иван Петрович Малик решил лично направлять огонь СУ-76М, которая сопровождала его солдат. Согласно донесениям, экипажу «Коломбины» удалось первым же выстрелом подбить «Тигр»! Информация может разниться, но, даже если это был экранированный танк PzKpfw IV, это не умаляет успеха самоходчиков. СУ-76М пыталась преодолеть ров, когда в неё попал снаряд «Пантеры». Зусмановский вспоминал: «Снаряд немецкой «Пантеры» разворотил нам гусеницу, вырвав из неё несколько траков и раздробив небольшое, но очень важное колесо, которое удерживает гусеницу в натянутом положении. Наша самоходка медленно, задним ходом поползла вниз и остановилась с задранным вверх пушечным стволом».

Хотя машина утратила подвижность, экипаж двадцатилетнего лейтенанта смог подбить ещё два танка. Не дожидаясь ремонтников, самоходчики своими силами натянули гусеницу и снова пошли в бой, прикрывая пехоту 350-й стрелковой дивизии. Метким выстрелом СУ-76М уничтожила расчёт противотанкового орудия, занявшего позицию в кустах. Далее экипаж Зусмановского атаковал немецкую колонну. Самоходчики подбили переднюю и замыкающую машину, а далее стали расстреливать технику противника и бронетранспортёры.

За бои у Кауше Зусмановский был награждён орденом Отечественной войны I степени, а остальные члены его экипажа — орденами Отечественной войны II степени. В наградном листе лейтенанта указано, что в течение 20-23 апреля в районе Кауше экипаж СУ-76М подбил 2 «Тигра», 4 «Пантеры», разбил 4 противотанковых орудия, подавил 24 пулемётных точки, уничтожил колонну из 50 транспортных средств, а также свыше 200 солдат и офицеров противника.

На военно-исторических картах Берлинская наступательная операция выглядит красиво: силы Красной Армии уверенно преодолевают линии обороны противника, приближаясь со всех сторон к столице Третьего Рейха. В реальности же всё было немного иначе.

16 апреля на 1-м Белорусском фронте 8-я гвардейская и 5-я ударная армии не смогли осуществить запланированный прорыв на главном направлении. Маршал Г. К. Жуков пересмотрел планы и ввёл в бой 1-ю и 2-ю гвардейские танковые армии. Продвигаясь через боевые порядки 8-я гвардейской и 5-я ударной армий, новые силы должны были пробить брешь в обороне противника. Выполнить задачу удалось лишь 20 апреля усилиями гвардейцев-танкистов и стрелковых соединений. До Берлина оставалось менее 70 км, и Жуков изменил направление продвижения войск: помимо основных сил, на штурм отправились 3-я ударная и обе танковые армии. В итоге 1-я гвардейская танковая армия М. Е. Катукова оказалась в юго-восточной, а 2-я гвардейская танковая армия С. И. Богданова — в северо-западной части города. Первыми на окраину Берлина 21 апреля ворвались танкисты Богданова.

1-му Украинскому фронту удалось преодолеть оборону противника на реке Нейсе уже 16 апреля. Вместе со стрелковыми соединениями наступали 3-я гвардейская танковая армия П. С. Рыбалко (397 Т-34-85, 12 Т-34-76, 22 ИС-2, 51 ИСУ-122, 39 СУ-100, 27 СУ-85, 45 СУ-76, 39 СУ-57) и 4-я гвардейская танковая армия Д. Д. Лелюшенко (265 Т-34, 26 ИС-2, 10 ИСУ-122, 2 СУ-122, 28 СУ-100, 1 СУ-85, 27 СУ-76, 48 СУ-57, 1 Valentine). Планируя операцию, И. С. Конев предусмотрел возможность удара своими армиями непосредственно на Берлин с юга, что шло вразрез с директивой Ставки. Но, поскольку войска 1-го Белорусского фронта забуксовали на Зееловских высотах, вечером 17 апреля маршал получил разрешение Верховного развернуть 3-ю гвардейскую танковую армию на столицу Германии. К 19 апреля обе танковые армии 1-го Украинского фронта форсировали реку Шпрее и вышли на оперативный простор.

Казалось, путь к столице был открыт. 20 апреля танки Рыбалко прошли 60 км, до пригородов Берлина оставалось около 30 км. Здесь войска 3-й гвардейской танковой армии столкнулись с внешним кольцом обороны немецкой столицы. Противник использовал все преимущества ландшафта и создал многочисленные заграждения — завалы, рвы, минные поля и доты. Этих укреплений хватило, чтобы приостановить советские подвижные соединения, которые действовали почти без пехоты. Танкисты преодолели 15-километровую лесную полосу заграждений за день боя, а общая задержка войск 1-го Украинского фронта составила не более полутора суток. 22 апреля наступление 3-й гвардейской танковой армии ускорилось, но планы маршала Конева первым войти в Берлин были сорваны.

Оценить масштабы Берлинской наступательной операции Красной Армии можно по целому ряду показателей и значений, прежде всего — по числу войск, единиц военной техники и оружия. Эти сведения можно найти в любой военной энциклопедии. Менее известными являются, например, данные о расходе боеприпасов и горюче-смазочных материалов советскими танкистами в ходе битвы за Берлин.

Например, 3-я гвардейская танковая армия генерала П. С. Рыбалко в первые пять суток наступления, с 16 по 20 апреля израсходовала 0,4 боекомплекта, то есть почти половину всех имеющихся в армии 85-мм выстрелов. В ходе Берлинской операции танкисты 3-ей гвардейской танковой армии под командованием П. С. Рыбалко израсходовали полтора боекомплекта — 253 автомашины боеприпасов, т.е. более 632 тонн.

Историк В. И. Смахтин отмечает, что «значительно выше был расход 85-мм выстрелов в 4-й танковой армии 1-го Украинского фронта, который к концу операции составил около 370 автомашин или 2,19 боекомплекта при среднесуточном расходе в 0,12 б.к.». Речь о примерно 925 тоннах боеприпасов, что сопоставимо с общей совокупной боевой массой танков ИС-2 в отдельном тяжёлом танковом полку прорыва. При этом оно заметно превосходит общую боевую массу Т-34-85 в танковом полку РККА. Важно: боевая масса — это масса танка вместе (!) с его боекомплектом.

Максимальный суточный расход танковых боеприпасов в сутки пришёлся на форсирование Тельтов-канала 25 апреля — 0,31 боекомплекта. Интересно отметить, что потери боеприпасов были заметно ниже, чем в предыдущих операциях. В 4-й танковой армии потери составили 158 автомашин — вдвое меньше, чем в ходе Висло-Одерской операции. При этом в 3 и 4-й гвардейских танковых армиях потери боеприпасов относительно их расхода составили 25,5% и 31,3% соответственно — в обоих случаях свыше четверти.

Расход горюче-смазочных материалов был обусловлен количеством машин, продолжительностью операции и глубиной наступления. Во время Висло-Одерской операции расход топлива в танковых и общевойсковых армиях составил от 3241 до 5831 тонны, а в ходе битвы за Берлин — в полтора-два раза меньше (2139-2547 тонн). Дизельное топливо составляло около четверти (24%) этого объема. Следует отметить, что, помимо зависимости сжигания горючего от глубины наступления, многое зависело от маневрирования. Чем активнее маневр, тем выше расход топлива.

Вот такой «жар холодных числ», как писал поэт!

Последний штурм Рейхстага начался 30 апреля в 11:30. Советские солдаты ворвались в здание в 14:20, но противник капитулировал лишь 2 мая в 9:00. Одно это свидетельствует об ожесточённости боёв. Всю их тяжесть выдержала пехота 674-го и 756-го полков 150-й стрелковой дивизии, 380-го и 525-го полков 171-й стрелковой дивизии. Этим соединениям были приданы танковые и самоходно-артиллерийские части. По состоянию на 28 апреля 150-ю стрелковую дивизию поддерживали 23-я танковая бригада (31 Т-34) 9-го танкового корпуса и 85-й отдельный танковый полк (10 Т-34, 2 ИС-2), а 171-ю стрелковую дивизию — 1203-й самоходно-артиллерийский полк (7 СУ-76). В распоряжении обоих комдивов находился также 351-й гвардейский тяжёлый самоходно-артиллерийский полк (16 ИСУ-152).

С подразделениями, наступавшими на Рейхстаг, шли танки 23-й Глуховско-Речицкой Краснознамённой ордена Суворова бригады. В середине дня 29 апреля, во время первой попытки прорваться к зданию «Имперского собрания», на плацдарм у моста Мольтке было переправлено 8 танков, поддержавших атаку. Она оказалась неудачной, как и следующая. Главными противниками советских танкистов были «Королевские тигры» 503-го тяжёлого танкового батальона СС. Бригада доложила о потере двух Т-34-85 и одного Т-34-76 сгоревшими, пяти Т-34-85 подбитыми.

Подходы к западной стороны здания, которую 30 апреля штурмовала пехота, были блокированы затопленной строительной площадкой метро. В советских документах она прямо именуется «противотанковым рвом». Не удивительно, что один из танкистов вспоминал события этого дня так: «Приблизиться к Рейхстагу было невозможно из-за траншеи метро, строившегося вскрышным методом, заполненной водой из реки Шпрее. Через неё был мост, но годный только для проезда автотранспорта. Всем было ясно, что по этому мосту танкам не проехать. Короче говоря, мы постреляли по зениткам, пока все не побили. Потом стали в оборону». Боевая работа 23-й бригады во время последнего штурма состояла в поддержке пехоты огнём, но не манёвром.

У советских стрелков, сражавшихся более полутора суток без перерыва, не было ни сил, ни времени на внимательное изучение донесений танкистов. Именно поэтому в отчёте 674-го полка можно прочитать следующее: «следует отметить плохое содействие при штурме Рейхстага танков и самоходных орудий, приданных нашим подразделениям, их нерешительность и бездействие». Но, вопреки таким нелестным эпитетам, отчёт 150-й стрелковой дивизии свидетельствует о важности роли бронетехники: «Прорвавшиеся 10 танков были подбиты фаустниками противника из подвалов прилегающих зданий, из них 4 сгорело. Один танк выдвинулся из-за квартала генерального штаба артиллерии и своим огнём уничтожил противника в траншеях, отходящих на юго-запад от ю.з. угла фасада здания Рейхстага и подавил артиллерию прямой наводки противника, расположенную южнее Рейхстага». Согласно журналу боевых действий, потери бригады за 30 апреля составили по два Т-34 подбитыми и сгоревшими.

Как известно, акт о военной капитуляции гитлеровской Германии подписывался дважды, причём мы празднуем День Победы в день именно повторного скрепления подписями этого исторического документа.

Ещё в апреле руководители стран-участниц Антигитлеровской коалиции согласились, что ответом на любые просьбы о перемирии или частичном сложении оружия станет требование безоговорочной капитуляции на всех фронтах и перед главами СССР, Великобритании и США. На деле же с начала мая частичные капитуляции принимались почти каждый день: 4 мая сдались немецкие войска в Голландии, Северо-Западной Германии и Дании, 5 мая — вражеская армия «Е» и группа армий «Г», 6 мая капитулировал гарнизон Бреслау и т.д. Тем не менее, полная капитуляция должна была обсуждаться с участием представителей всех трёх стран. Советским командованием на это был уполномочен генерал-майор И. А. Суслопаров.

Вечером 6 мая в Реймсе главнокомандующий экспедиционными силами союзников генерал Д. Эйзенхауэр сообщил Суслопарову о предъявленном противнику ультиматуме: капитуляция до полуночи. Текст был направлен в Москву, где союзные миссии передали его начальнику Генерального Штаба А. И. Антонову. Не дождавшись ответа из Москвы, генерал Суслопаров в третьем часу ночи 7 мая подписал акт о военной капитуляции Германии совместно с начальником штаба Эйзенхауэра У. Б. Смитом и генералом французской армии Ф. Сэве.

Тем временем, депеша с указанием «не подписывать никаких документов!» уже спешила из Москвы, а И. В. Сталин был рассержен действиями и Суслопарова, и союзников. В тексте акта на первом месте значился Главнокомандующий Союзных экспедиционных сил, а советское командование упоминалось через запятую. К тому же местом подписания стал штаб Эйзенхауэра. Сталин особо подчеркнул: капитуляцию должны принять верховное командование всех стран-участников коалиции и только на территории агрессора.

Утром 8 мая в Берлин приехал заместитель наркома иностранных дел А. Я. Вышинский с текстами нового акта. Уинстон Черчилль и Гарри Трумэн 8 мая выступили по радио с сообщениями о победе в Европе, но окончательного акта о безоговорочной капитуляции Германии ещё не было.

Его подписание состоялось в Карлсхорсте в помещении офицерского клуба бывшего военно-инженерного училища. Со стороны Германии капитуляцию подписали генерал-фельдмаршал В. Кейтель, генерал-полковник люфтваффе Г. Штумпф и адмирал Г. Фридебург. Капитуляцию принимали Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, маршал авиации А. Теддер со стороны Великобритании, генерал К. Спаатс от США и генерал французской армии Ж. де Латр де Тассиньи. Точным временем вступления капитуляции в силу стали 23:01 8 мая по центральноевропейскому времени. В Москве на часах и календаре значились 01:01 9 мая.

Наступил День Победы.

Последней стратегической операцией Красной Армии в период Великой Отечественной войны стала Пражская наступательная операция.

После окружения Берлина группа армий «Центр» генерал-фельдмаршала Фердинанда Шёрнера получила приказ Гитлера отвести войска в район столицы Чехословакии и превратить её во «второй Берлин». Ей противостояли войска 2-го Украинского фронта Маршала Советского Союза Р. Я. Малиновского и 4-го Украинского фронта генерала армии Андрея Еременко. На севере находились части 1-го Украинского фронта, большая часть его войск в начале мая находилась в районе Берлина, оставшиеся части занимали оборону на фронте в 400 км в предгорьях Рудных гор и Судет. С запада к границе Чехии двигалась 3-я американская армия генерала Джорджа Паттона, намереваясь занять согласованный с советским командованием рубеж Ческе-Будеёвице, Пльзень, Карловы Вары.

5 мая в Праге началось народное восстание, подготовленное бывшими чехословацкими военными во главе с генералом Карелом Кутявашром. 6 мая Вермахт начал жестокое подавление, применяя танки, артиллерию и авиацию. Советскому командованию были неизвестны планы армии США относительно освобождения Праги. Получив подтверждения о нежелании американцев продвигаться восточнее Пльзеня, Красная Армия повернула к Праге.

Войска 1-го Украинского фронта наносили удары северо-западнее Дрездена, а 2-го Украинского — южнее Брно. Первоначально наступление планировалось начать 7 мая, но восстание в Праге вынудило ускорить начало операции, несмотря на незавершённую подготовку. Ночью на 6 мая Уральский добровольческий танковый корпус скрытно совершил марш из-под Берлина и сосредоточился под Дрезденом, откуда начал движение к Праге. Быстро разбив противника близ Фрейберга, уральские танкисты вошли в Рудные горы, где их продвижение затруднялось труднопроходимыми дорогами и крутыми склонами. В ночь с 8 на 9 мая, преодолев горный хребет, 63-я Челябинская танковая бригада устремилась на Лоуни и Слани. Слева, отдельным маршрутом, наступала 61-я Свердловская танковая бригада.

9 мая танкисты по радио узнали: в 00:43 минуты по московскому времени был подписан Акт о безоговорочной капитуляции Германии. А в 3 часа ночи танки Челябинской танковой бригады вошли в Прагу. Первым ворвался Т-34-85 лейтенанта И. Г. Гончаренко. Его танк был подбит, но уже в 4 часа в город вошли главные силы корпуса, а за ними и другие части 4-й танковой армии.

«Навстречу нам устремились тысячи мирных жителей, — вспоминает командир 63-й гвардейской Челябинской танковой бригады М. Г. Фомичев. — Люди пели, плакали, дарили нам цветы, протягивали своих детей, которые доверчиво обнимали нас. И не было для советских воинов лучшей награды, чем эта сердечная благодарность народа».