Тиран Царевич

Иван, судя по всему, единственный, кто принял своё новое «я» с распростёртыми объятиями. Как высшее благо и долгожданный подарок, освобождающий его от многолетних оков в тени дворца. Все эти ограничения и запреты, бесконечные мамки-няньки были в порядке вещей, оставались почти незамеченными. До тех пор, пока не пропали. И вот именно тогда Иван понял, как же сильно всё это раздражало, как же тяжелы были оковы, какая же свобода и радость полёта ждёт его за границами этих рамок. Чья-то воля поселила в Ивана мысль, что он всё-таки царский сын. Что когда-нибудь весь окрест окажется в его власти. А какова эта власть будет, если ты, Иван, только и делаешь, что ищешь себе приключения, да праздно шатаешься по лесам и лугам? Непросто было новую мысль в иванову голову поселить, а ещё сложнее — достать оттуда старую. А старых мыслей там немного было, потому и крепко засели, ничего им не мешало все эти годы. Нет, дураком он никогда не был. Бесхитростным и прямолинейным — да, наивным — безусловно. Но о пути дальнейшем, о будущем своём никогда и не думал. А сейчас вот начал: зеркало ему показало всё. Настоящее и будущее. Показало того Ивана, что рукой железной править будет. Показало, что вырос уж наш малец, пора ему доказывать, что достоин корону принять.

И стал наш пострел стремительно мужать, набираться уму-разуму, да стрелочку поворачивать в сторону той самой «железной руки», которая только одна может порядок навести. Понял он тогда, что, как говорится, добрым словом и булатным мечом можно добиться куда большего, чем добрым словом. Посмеивались над простачком? Ох и зря. Не видели в нём царского сына и будущего правителя? Напрасно. Всем припомнит, всем объяснит, чьё слово теперь тут последнее будет. А потом и от слов-то отказаться можно — булатный меч да лёд в глазах и в сердце. Сперва незаметно метаморфоза проходила, но уж больно быстро от старого Ивана ничего и не осталось. Увидели мы молодого Кощея. Того, кто ещё не набрался мудрости, чтобы держать меч в ножнах. Того, кто одним именем своим страх сеял в сердцах всех, кто поневоле под его начало встал. А что ты против-то скажешь? Наследник царского престола. Конечно, в абсолютное зло Иван Царевич не превратился, но уж явно никто из его окружения помыслить не мог, ЧТО из мальца вырастет. А иные и вообще говорили, мол, вот теперь-то порядок будет. Вот это нам и надь. Разделился народ, роптали все да обсуждали, хорошо это или плохо, да так к одному мнению и не пришли. А вот кто точно определился — наш уже Тиран Царевич. Единственный из всех, кто проклятие отражения принял за благо. За трамплин в новую и лучшую (для него) жизнь. В то предназначение, которое всё время крутилось рядом, да никак не попадалось на глаза. А ещё он точно знал, что назад обращаться не хочет. Сгинул старый Иван, а новый только начал крыла расправлять. И какое же это прекрасное, долгожданное чувство. Чувство приближающегося триумфа.