Василиса Прескверная

Василиса в полной мере заслужила произошедшую с ней метаморфозу. По делам своим, да по мыслям. Отлились кошке мышкины слёзы. Представьте ситуацию: вы – воины, которые всю свою жизнь обучаются владению только одним типом оружия. Скажем, топором. Денно и нощно, круглый год. Только топор, топор, топор – и ничего больше. Вы действительно превзошли всех во владении этим оружием, вы прекрасно умеете им пользоваться, и будь у вас в бою этот топор — исход предрешён. Вы стоите десятерых противников. А то и того больше. И вот начинается бой, и этот ваш топор ломается на первой минуте, а запасного нет. И во что превратится такой воин, который больше ничем и не владеет? Вот именно. Из совершенно неостановимой силы в пустое место. Пример, конечно, топорный, но в общих чертах суть передаёт. А суть в том, что таким «топором» у Василисы были красота и обаяние. Они открывали все двери, помогали достигать любых целей, выполнять все задачи, которые только вставали перед девушкой. Она знала себе цену и мастерски использовала дарованную природой красоту. А больше ничего и не умела. Была всегда в достатке, забот не знала, ни в чём никогда не нуждалась. А коли чего-то не доставало, что бывало редко, тот тут её «топор» и пригождался. Так и жила. А потом — яблоко, зеркало, отражение и самый главный страх, поднявшийся откуда-то из глубин сознания: «отдавай, девочка, свой топор, да поживи как все».

И мир рухнул. Лишившись своей природной силы, которая уже успела вытеснить всё мирское и приземлённое, Василису швырнуло оземь с недосягаемых небес собственного дутого величия. Да так о реальность приложило, что разлетелась личность её искрами по сторонам, как осколками битого зеркала. И люди пред ней больше не тают, и хвостом не тянется добрая молва о писаной красавице-искуснице-кудеснице. Не замечают её больше, не слышат, да и не слушают. И куда бы она ни подалась — везде одно. Пустота. А ведь ничего не поменялось, разве что стала Василиса другой для самой себя. Стала всего лишь… как все! Тот самый воин без топора. Так и не оправилась она, всё торговалась сама с собой, с каждым осколком, с каждой песчинкой былого великолепия, что сквозь пальцы сочилось, да всё напрасно. Бывало, убеждала себя, что и не произошло ничего страшного, но тут же замыкалась в чертогах отчаяния с осознанием произошедшего. И так раз за разом — из крайности в крайность металась. Слушала внутренний голос, мол, что посоветует, куда направит, да не учла, что внутренний голос тоже раскололся на части, подобно тому зеркалу. И пошли со всех сторон советы, один другого противоречивее, да все они внутри, в одной голове. Окончательно потерялась Василиса. Утратила контроль как над людьми снаружи, так и над самой собой внутри. А всего-то надо было не зазнаваться, да уметь гибче приспосабливаться. Да где уж теперь время вспять повернуть, выводы сделать. Так и мается от собственного бессилия, от голосов в голове, от отчаяния. Вся её былая сила оказалась не крепче хрустальной вазы. Разлетелась на куски, лишь тень оставив. Тень той самой Василисы, что гордыней свою судьбу и сгубила. А ирония-то в том, что внешне Василиса в глазах других и не поменялась совсем. Как была красавицей, ей и осталась... Внешне. И для других. Но сама себя таковой больше не ощущает, и от того все её метания и чаяния. А раз сама себя не воспринимает той, кем была, то и внимания других на себе не чувствует, даже если и есть оно. От того и слёзы по утраченной силе. Но мы-то с вами посмотрим, чем всё обернётся: история-то наша только начинается.