102. Дальний родственник
— Здравствуйте, милейший сэр Генри! — поприветствовал комиссар британского майора. — Чай пьёте?
— Добрый день. Присаживайтесь. Вам с молоком? Сахар? Могу предложить сэндвич с огурцом.
Командир великолепного TOG-II ценил комфорт. Возле танка стояли плетёные кресла и столик с фарфоровым чайным сервизом. Злые языки на танкистской базе поговаривали, будто в кладовке TOG’а может уместиться если не родовой замок сэра Генри, то как минимум флигель вместе со всем содержимым, охотничьими собаками и коллекцией антикварных ружей.
— Как успехи в боевой практике? — вежливо поинтересовался Парамон Нилыч, помешивая ложечкой сахар.
— Как обычно, как обычно, — пожал плечами господин майор. — Традиционно обзывают по рации «сосиской» и «колбасой», но, поскольку TOG машина в рандоме редкая, не учитывают двух важных факторов: неимоверное количество ХП и наше 17-фунтовое орудие восьмого уровня, с характеристиками, аналогичными 75-миллиметровой пушке «Пантеры». Кстати, TOG — единственный британский танк своей эпохи, на который это орудие было установлено, — для других машин оно было великовато.
— Как же, слышал я про него, — заинтересовался товарищ Котятко. — Насколько помню, точная номенклатура звучит как «Royal Ordnance Quick Firing 17-pounder».
— Совершенно верно, — кивнул сэр Генри. — Лучшая противотанковая пушка Великобритании. И единственная, способная пробить подкалиберным снарядом броню любого немецкого танка. Больше скажу: 17-фунтовка обладала лучшей бронепробиваемостью, чем даже немецкая KwK 36, установленная на «Тиграх», и серьёзно уступала только длинноствольной Pak 43 «Фердинандов», «Ягдпантер» и «Тигров-II». Беда лишь в том, что за время войны не удалось спроектировать для неё подходящий танк...
— Что поделать, — развёл руками комиссар, — мы неоднократно обсуждали... э... специфичность британской школы танкостроения.
— Именно! — воскликнул майор. — Всё-таки мы морская держава! Британская доктрина использования танков была изрядно скомпрометирована во время Второй мировой! Лёгкие танки использовались для рекогносцировки и разведки, тяжелобронированные «пехотные» машины предназначались для штурма укреплённых позиций по методике Первой мировой. «Крейсерские» танки обязаны развивать прорыв пехотой вражеского фронта или охватывать фланги, подобно кавалерии. Все три этих класса не были исходно предназначены для ведения танкового боя и уничтожения бронетехники противника!
— Тогда как Вторая мировая была именно войной танков, — подхватил товарищ Котятко. — В реальных боевых условиях в схватке по схеме десять «Пантер» против десяти «Черчиллей» я однозначно делаю ставку на «Пантеры»!
— Абсолютно верно, коллега, — безоговорочно согласился сэр Генри. — Когда масштабы танковых баталий на Восточном фронте достигли своего пика и на Курской дуге немцы ввели в бой «Пантеры», с прекрасной бронёй и дальнобойной скорострельной пушкой KwK 42 L70, британское командование призадумалось. Поставляемые из США «Шерманы» были хорошими машинами, надёжными и неприхотливыми, но «Пантера» могла достать «Шерман» на вдвое большей дистанции! Отчаянно требовался танк, сопоставимый по характеристикам, и прежде всего — с аналогичным или более мощным орудием!
— Тут и вспомнили про 17-фунтовку?
— Про неё никогда и не забывали. Оказалось, что пушку можно поставить на американские машины — получился знаменитый «Светлячок», Sherman Firefly. Мы переоборудовали массу самоходок M10 «Wolverine», заменив американскую трехдюймовую пушку на 17-pounder. Она же стояла на противотанковых «Арчерах» на базе «Валентайна». Но одним ленд-лизом не обойдёшься, Великобритании был нужен собственный, отечественный танк! И в октябре 1943 года Генеральный штаб дал заказ на так называемый «Проект A41».
— Постойте, — выпрямился Парамон Нилыч. — Проект А41? Вы, случайно, не будущий «Центурион» имеете в виду?
— Ну разумеется, господин комиссар! Спецификации полностью повторяли «Пантеру»: масса 45 тонн, трёхдюймовая лобовая броня, непременные рациональные углы наклона, двигатель мощностью 650 лошадиных сил. И, главное, 17-фунтовка в башне. Если «Пантера» была германским ответом на советский Т-34, то «Центурион» ведёт свой род от «Пантеры». Дальние родственники, если угодно.
— Любопытно, — согласно кивнул товарищ Котятко. — Тот самый случай, когда танк проектируется под орудие, а не наоборот.
— А орудие, в свою очередь, диктует диаметр погона башни и всю ширину машины! Надо ещё учитывать логистические габариты: ширину мостов и железнодорожных платформ! Вы же отлично помните конфуз, случившийся с первыми «Тиграми» в 1942 году: танки не влезали ни на одну из серийно производившихся платформ, и немцам пришлось экстренно, буквально на коленке разрабатывать Schwere Plattformwagen Type SSyms грузоподъёмностью 80 тонн! Ну и, наконец, в случае с «Центурионом» было принято решение отказаться от частной инициативы...
— Простите? — не понял комиссар. — Что вы подразумеваете под «частной инициативой»?
— В большинстве случаев до 1943 года разработка и проектирование танков поручались правительством Его Величества частным компаниям, — объяснил сэр Генри. — Разумеется, взгляды на танкостроение у разных фирм были иногда самыми экзотическими. Военные только разрабатывали спецификации и передавали их корпорациям, например «Vauxhall Motors», которой мы благодарны за появление «Черчилля». Который, между нами говоря, устарел ещё на стадии создания чертежей... За «Центуриона» взялся правительственный «Department of Tank Design».
— Надеюсь, после неудачного опыта с предыдущими моделями английских танков при проектировании учли опыт фронтовиков?
— Несомненно. Исходно предполагалось установить вместо курсового пулемёта 20-миллиметровую автоматическую пушку Polsten, но её обслуживание отвлекало бы заряжающего 17-фунтовки от основной задачи. Перебрали несколько вариантов вспомогательного вооружения, остановились на двух пулемётах BESA. Убрали основную боеукладку ниже погона башни: многие экипажи «Шерманов» погибали при пробитии башни и детонации боекомплекта. Кстати, отказались от знаменитой подвески Кристи в пользу схемы Horstmann, со сблокированными на тележке катками.
— Чем же им подвеска Кристи не угодила? — изумился Парамон Нилыч. — В СССР всю войну на ней прошли!
— У русских была возможность развивать и усовершенствовать схему Кристи на основе колоссального опыта эксплуатации в боевых условиях, — ответил сэр Генри. — У нас такого опыта не было, а исходная концепция, применённая на танках «Крусейдер», «Кромвель» и «Ковенантер», к «Центуриону» не подходила: масса великовата.
— То есть вместо среднего танка в итоге получился тяжёлый?
— Это смотря с какой стороны посмотреть, — хмыкнул майор. — «Пантера» — теоретически средний танк, но может считаться и тяжёлым. То же самое и с «Центурионом». Его квалифицировали как «тяжёлый крейсерский», поскольку от древней и не оправдавшей себя схемы «лёгкий скоростной, пехотный и крейсерский танки» консервативное военное ведомство окончательно отказываться пока не собиралось.
— Насколько я помню, на войну «Центурионы» так и не успели?
— Увы. А хотелось бы взглянуть, как они показали бы себя в боях с германскими танками. Первые опытные машины начали испытывать в апреле 1945 года. Летом, уже после победы, их обкатывали в полевых условиях в Бельгии, а на конвейер «Центурион» попал лишь в ноябре 1945 года. Да и то Генеральный штаб не оценил эту прекрасную машину должным образом и хотел снять танк с производства...
— Как же так? — покачал головой комиссар. — Новейший аппарат, с отличными характеристиками!
— Снова и опять британская специфика, — вздохнул сэр Генри. — После войны Генштаб увлёкся идеей «Универсального танка». Подобно основному боевому танку в Советском Союзе. Отдельные генералы сочли «Центурион» замыкающим в линии малоудачных проектов крейсерских танков периода Второй мировой и готовы были отправить его под нож. С начала 1946 года началась разработка «универсальной» машины А45, она же FV201, призванной заменить все предыдущие модели, но дело шло туго, выпуск «Центурионов» временно продолжался, а после того как проект FV201 потерпел окончательный крах и был закрыт в 1947 году, оставалось только разрабатывать новые модификации «Центурионов», оказавшиеся ещё более удачными, чем исходная модель...
— Очередной танк, опоздавший на войну, — вздохнул товарищ Котятко.
— Смотря на какую войну, — возразил майор. — Он поучаствовал во многих сражениях! Корея, Вьетнам, арабо-израильские конфликты, индо-пакистанская война! И показал себя с наилучшей стороны... Впрочем, господин комиссар, об этом мы поговорим в другой раз. Кажется, моему экипажу поступил сигнал на выезд. Надеюсь, старина TOG не подведёт!
© А. Мартьянов, 2014.
| 101. Руль и колёса | 102. Дальний родственник | 103. Единственный «Ваффентрагер» |
