78. Украинский «курорт»

15 июня 1941 года, Рим

— Я думаю, пора нам озаботиться экспедицией в Россию, — задумчиво молвил дуче.

Участники совещания притихли. Начальник Генерального штаба генерал Кавальеро, по привычке все записывать, поставил в блокноте вопросительный знак.

Дуче знал, что Кавальеро записывает каждое слово, произнесенное в его присутствии, и поэтому тщательно подбирал выражения.

— За столом, где будут поделены трофеи, мы должны будем предъявить хотя бы десяток итальянских трупов, — продолжал Муссолини.

Кавальеро поморщился. Эту фразу дуче уже произносил, когда шла речь о вторжении во Францию.

Дуче продолжал:

— Экспедиционный корпус для России должен включать в себя непременно бронетанковую дивизию. Мы не отстаем от немцев в отношении прогресса военной техники. Пусть видят. Да, и непременно механизированную дивизию тоже. И… — Он подумал, рассматривая пухлозадого амурчика, оставшегося на потолке зала для совещаний еще со времен Леонардо да Винчи. — И, полагаю, еще дивизию гренадеров.

Кавальеро уронил карандаш под стол. Карандаш покатился по наборному паркету, оставшемуся в зале еще со времен Бенвенуто Челлини.

— Гренадеров? — переспросил Кавальеро. — Кажется, они входят в корпус, которым командует король.

При упоминании короля дуче поморщился.

— Конечно, король — это неприятно, — согласился Муссолини. — Зато гренадеры высокого роста. Они будут хорошо представлять нашу расу.

30 июня 1941 года, Рим

Генерал Кавальеро гордился тем, что всегда говорил правду. И записывал ее в блокнот.

— Дуче, — сказал он правду на очередном совещании, — мы обсудили, возможно ли подготовить бронетанковую дивизию для отправки ее в Россию и пришли к выводу, что такой возможности не существует.

Дуче нахмурился:

— Почему это?

— Потому что не существует главного — танков! — ответил Кавальеро.

— Позвольте, позвольте!.. — начал было дуче, но начальник Генерального штаба перебил его:

— Вы знаете, что я всегда правдив, даже в ущерб себе. У нас есть новые танки М13/40, это правда, но они нужны в Африке.

— Ну, и что мы будем делать? — нахмурился дуче. — Есть хотя бы небольшая возможность назвать пару дивизий «бронетанковыми», не слишком уклоняясь от истины?

Кавальеро вытащил еще несколько блокнотов и принялся подсчитывать что-то. Наконец сказал:

— Полагаю, можно дополнительно механизировать уже имеющиеся пехотные и кавалерийские дивизии. Это поможет им взаимодействовать с немецкими танковыми соединениями.

— Как будете механизировать?

— Мотоциклы… Ну и реквизиции.

— Постойте, — нахмурился Муссолини, — а как же танкетки L3? У нас же есть танкетки!

— Да, но это трехтонное барахло, — не выдержал генерал Витторио Джиованелли, которому предстояло командовать одной из дивизий экспедиционного корпуса.

— Что значит — «барахло»? — величественно поднял бровь Муссолини. — Это хорошая фашистская танкетка!

— Сама по себе — да, — не сдавался генерал, — но нельзя забывать о том, что некоторые русские танки весят по пятьдесят тонн.

— Недостающие сорок семь восполнит боевой дух наших воинов! — ответил дуче. — Ну а теперь — самое главное: название. Название нашего экспедиционного корпуса должно быть итальянским, фашистским, идеологически выдержанным, лаконичным! Оно должно звучать как боевой клич!

— Дуче? — осторожно спросил Кавальеро, справедливо предвидя, что сейчас прозвучит очередная историческая фраза. Карандаш завис над листом блокнота.

— «КАИ» — «Корпус Антисоветский Итальянский», — изрек дуче.

Молчание стало неловким.

Затем генерал Дзингалес, назначенный главой экспедиционного корпуса, бестактно брякнул:

— Аббревиатура «КАИ» уже существует, дуче.

— Да? — Муссолини изумился. — И как она расшифровывается?

— «Клуб Альпийский Итальянский».

— Per Bacco! — по-итальянски выругался дуче. — Черт побери!

— Давайте назовем просто — К.С.И.Р. — Corpo Spedzione Italiane in Russia — «Экспедиционный итальянский корпус в России», — примирительно предложил Кавальеро. — Это будет отражать существо дела.

— Гм, — протянул Муссолини. — Ну хорошо. Звучит довольно по-фашистски. А теперь, господа, я отправляюсь на отдых. Мне необходимо перевести дыхание.

И улетел на пляж в Риччоне.

1 июля 1941 года, пляж в Риччоне

Муссолини лежал в плавках на пляже. Два телохранителя в темных очках хмуро курили неподалеку. Солнце приятно согревало отдыхающего дуче.

Внезапно тень пала на Муссолини. Не открывая глаз, он произнес:

— Что у вас там еще стряслось, Кавальеро?

Начальник Генерального штаба, ничуть не удивляясь проницательности дуче, зашуршал бумагами.

— Генерал Дзингалес ознакомился с состоянием подчиненных ему дивизий. Вчера вскоре после восхода солнца он разбудил меня, опрокинув лакея и мой утренний кофе, и категорически потребовал заменить легкие танки средними, увеличить количество противотанковых орудий, минометов и автоматического оружия. Список требований я привез с собой.

— Какая чушь! — сказал Муссолини и протянул руку к коктейлю с лимончиком на краю стакана. — Передайте Дзингалесу, что отныне он может просить у меня только ордена и медали для своих людей!

Кавальеро старательно записал эту историческую фразу и отбыл в Рим.

10 июля 1941 года, Верона

Экспедиционный корпус выступил в поход.

Генерал Дзингалес находился во власти мрачных предчувствий.

В его армии были мулы, грузовички, немножко противотанковых орудий, пехотинцы, альпийские стрелки, кавалеристы, лошади, мотоциклы, много медицинских работников, полевая хлебопекарня, саперы, строители.

И только одна дивизия «Челере», кавалерийская с головы до ног, с гордыми традициями, — один ее полк, «Кавалерия Савойи», был создан аж в семнадцатом веке, — имела немножко чего-то отдаленно похожего на танки: шестьдесят одну танкетку.

— Мне не нравится настроение генерала Дзингалеса, — сказал Муссолини своему начальнику Генерального штаба. — Кто вообще его назначил? Давайте его заменим!

— Давайте, — согласился Кавальеро.

Дзингалес уже присылал телеграммы о своем плохом самочувствии. А когда генерал начинает сморкаться и кашлять еще до начала похода — это дурной знак.

— Кем? — спросил Муссолини.

— Есть верный фашист — генерал Мессе.

— Очень хорошо, Кавальеро, очень хорошо. Назначим его.

3 августа 1941 года, перекресток в восемнадцати километрах от Умани, Советский Союз

— Как вы считаете, Кавальеро, — обратился Муссолини к верному соратнику, — удастся ли нам продемонстрировать нашим германским союзникам итальянские дивизии, исполненные настоящего фашистского боевого духа?

— Несомненно! — ответил начальник Генерального штаба.

Письма генерала Мессе оседали на столе Кавальери.

Мессе сообщал, что К.С.И.Р. включен в состав Одиннадцатой германской армии, которая располагалась на Днестре.

«Мы получили приказ сосредоточиться на Днестре в Ямполя в качестве армейского резерва», — докладывал Мессе.

Живое воображение Кавальери дорисовывало остальное.

Он лучше, чем кто бы то ни было, знал цену «механизированности» итальянских дивизий.

Автотранспорта хватало ровно на переброску одной дивизии.

Остальные шли пешком.

Альпийские стрелки требовали, чтобы им немедленно подали горы. Вместо этого им подали украинские степи.

Пошли дожди. Степи превратились в моря грязи.

— Где горы? — спрашивали альпийские стрелки, озираясь по сторонам. Увы, местность не обнадеживала.

— Где автотранспорт? — спрашивали пехотницы с «колесиками» автотранспортных войск на знаках различия.

— Где, черт возьми, танки? — спрашивали итальянские танкисты.

— Где наши союзники? — интересовался фон Клейст. — Из передали мне из состава Одиннадцатой армии еще несколько дней назад. Они должны были уже прийти!

— Они идут пешком! — докладывали ему из штабов.

— Как пешком? — изумлялся фон Клейст. — Это же механизированные части! Я командую, Donnerwetter, — выругался он по-немецки, — танковой группой! Мне позарез нужны дополнительные силы здесь, между Днепром и Днепропетровском!

— Итальянцы завязли в грязи! — докладывали ему. — Они просто не успевают!

— Будь проклята эта Россия! — патетически сказал фон Клейст, озирая просторы степей.

…Муссолини прибыл с обширной, сверкающей орденами свитой: начальник Генерального штаба Кавальеро, начальник кабинета министерства иностранных дел Анфузо, посол Италии в Берлине Альфьери.

В открытом автомобиле, плечом к плечу, Гитлер и Муссолини провожали войска, двигавшиеся к фронту.

— Вы увидите блестящую итальянскую дивизию, полную истинного боевого духа! — обещал дуче союзнику.

И вот показались грузовики, перевозившие солдат.

Механизированность дивизий заключалась преимущественно в том, что некоторые солдаты были обучены водить автотранспорт.

Грузовики были из числа реквизированных. Фюрер читал халтурно замазанные надписи, вроде «Пиво Перрони», «Братья Гондрад», «Бакалея Луккини»…

Берсальеры на мотоциклах, с петушиными хвостами на стальных шлемах, мчались по скользкой дороге. Чтобы не упасть, они растопыривали ноги.

Следует отдать должное фюреру — он ни разу даже не улыбнулся.

Наконец высокие гости убыли, а фон Клейст отдал новый приказ. Бронетанковым дивизиям предстояло форсировать Днепр у Кременчуга и окружить русских у Полтавы.

1 октября 1941 года, район Петриковки

Муссолини получил свои итальянские трупы.

Экспедиционный корпус впервые вступил в сражение и потерял восемьдесят семь человек.

— С гордостью, — кричал генерал Мессе своим солдатам, — да, с гордостью выражаю я восхищение нашим экспедиционным корпусом! Он показал несокрушимое единство, энергию и волю! Каждый из вас полностью осознает, что представляет за рубежом страну, идущую к великому будущему!

14 ноября 1941 года, Хацепетовка

— Господин Мессе, — фон Клейст выглядел разъяренным, — я вам приказываю двигаться дальше!

— То, что мы добрались до этих мест, уже само по себе чудо, — ответил Мессе.

— Мне необходимо выровнять линию фронта.

— Мы остаемся здесь и готовимся к зимовке. Никто не воюет зимой.

— Фашисты воюют при любом положении дел, если этого требуют приказы Фатерлянда! — сказал фон Клейст.

— Хотите сказать, что я плохой фашист? — разъярился Мессе.

— Хочу сказать, что мне нужно, чтобы ваш корпус двинулся вперед, до станции Дебальцево и укрепил связь с Семнадцатым корпусом вермахта.

— А я уже ответил, что не могу…

— Где же ваши танки? Где ваша механизированность? — Он вспомнил про «Пиво Перрони», но вовремя прикусил язык. — Черт побери, Мессе!..

И вдруг Мессе зарыдал.

— Наши пулеметы «Бреда» и винтовки «Кариано» требуют непрерывной чистки! В этих адских степях они постоянно засоряются! Наши гранаты попадают в грязь и снег и просто не взрываются! Пистолетов-пулеметов «Беретта» не хватает, не говоря уж о противотанковых ружьях! Артиллерия у нас слишком маленького калибра! И зачеркните наконец «колесики» против наших дивизий на своих оперативных картах!

Фон Клейст плюнул и уехал.

А Мессе вышел из жуткой украинской хаты и отправился на «полигон».

Итальянские солдаты изучали воздействие 47-миллиметровых итальянских пушек модели «47/32» на брошенный русскими танк Т-34.

Они стреляли по танку и глядели — чего будет.

Снаряды оставляли на броне маленькие царапинки и с воем уходили в мрачное украинское небо…

Зима предстояла долгая.

© А. Мартьянов, 2013

Обсудить на форуме.