110. Арта номер один
— Если мне память не изменяет, — сказал Ганс Шмульке, — абсолютный рекорд артиллерии на нашей базе был поставлен ещё в легендарные времена ЗБТ, на «Хуммеле» — четырнадцать скальпов на Прохоровке. Командир машины тогда рассказывал, будто сначала команда не понимала, что происходит, а затем по рации начали приходить сообщения наподобие «Арта, прекрати! Арта, хватит! Арта, оставь нам что-нибудь!». Последнего противника добили танчики, поскольку у «Хуммеля» кончились снаряды...
— Так то ЗБТ, — пожал плечами лейтенант Фюрст. — Тогда и солнце светило ярче, и трава была зеленее, и танки были только германские да советские, без всяких барабанных мутантов... Будем откровенны, профессиональный артиллерист в ту эпоху мог запросто решить исход боя: была выше точность, больше урона, о скорострельности мы вообще умолчим. Когда настала эпоха гигантов — я отлично помню появление GW-Pantherи GW-Tiger! — самоходная артиллерия начала постепенно приходить в упадок. Теперь она играет строго вспомогательную роль.
— Наверное, для нас, танкистов, это к лучшему, — ответил Шмульке. — Говоря откровенно, иногда от артиллерии просто житья никакого нет — здесь всё-таки «Мир танков», а не «Мир арты»! И прозвище появилось язвительное — «коричневая чума». Никто не спорит, в условиях нестоящей войны и реальных боевых действий самоходная артиллерия — инструмент крайне полезный...
— ...Особенно если учитывать, — подхватил Отто Фюрст, — что спектр применения САУ вовсе не ограничивается противотанковой борьбой! В исторической основе это прежде всего штурмовые орудия, предназначенные для разрушения укреплений и уничтожения пехоты, или мобильные орудия для стрельбы с закрытых позиций. Непосредственный предшественник — конная артиллерия.
— Простите, герр лейтенант, — озадачился унтер-офицер, — но, по-моему, во времена до появления двигателей внутреннего сгорания орудия всегда буксировались лошадьми, ну или в крайнем случае перевозились по железной дороге.
— Есть существенная деталь. Мобильная конная артиллерия существенно отличалось от обычной. Пушки облегчённые, специальные повозки для боеприпасов или вообще конские вьюки, расчёты передвигаются также на лошадях. Необходима максимальная быстрота выдвижения и развертывания. Тогда как обычные полевые орудия перемещаются вместе с пехотой и со скоростью пехоты. К началу Первой мировой наконец-то появились орудия, буксируемые автомобилями, тракторами или броневиками, но тут имелась своя специфика, резко затруднявшая применение такой мобильной артиллерии.
— Догадываюсь, — кивнул Ганс Шмульке. — Позиционная война, местность изрыта воронками, лунный пейзаж. Трактор, возможно, и пройдет, но машина на колёсном шасси — нет. Кажется, я понял, какой следует из этого вывод: необходима самоходная артиллерийская установка на гусеницах!
— Именно! — подтвердил лейтенант. — Хочу отдельно отметить, что уже обсуждавшиеся нами первые французские танки «Сен-Шамон» и «Шнейдер», по сути, являлись не столько танками, сколько самоходными штурмовыми орудиями! Но изобретение самой первой классической САУ всё-таки принадлежит англичанам, как непосредственным создателям танка! В 1916 году на Сомме стало ясно, что обычная артиллерия за ушедшей в прорыв бронетехникой попросту не успевает по изложенной выше причине: местность, изрытая снарядами, непроходима. Напрашивается вполне очевидное решение.
— Это с учётом, что британские ромбы по пересечённой местности сами передвигались со скоростью черепахи? — унтер-офицер озадаченно потёр переносицу. — Но очевидность решения и впрямь однозначна: требуется гусеничный движитель. И что же, получилось? Я слабо представляю себе британский «ромб» с тяжёлой пушкой...
— Получилось, — согласился лейтенант Фюрст. — Хотя выглядела первая САУ жутковато. Никто не спорит, танки MkIтоже не отличались пленительной внешностью, но у ромбов всё-таки было некое изящество, присущее военной технике. А вот Gun Carrier Mark I оказался страшилищем, каких поискать! На корме появилась здоровенная прямоугольная надстройка-коробка, защищавшая боезапас от пуль и осколков. Спереди по бортам — две высокие бронированные кабины, похожие на здоровенные скворечники. Левая — для механика-водителя, правая — для командира орудийного расчета. Сзади — два направляющих колеса на отдельной тележке, поскольку поворачивать эта конструкция могла с огромным трудом...
— Красавчик, — усмехнулся Шмульке. — Но, по-моему, в боевой технике главное не красота, а практичность.
— С практичностью тоже были немалые трудности. Во-первых, GunCarrierMarkIвесил двадцать восемь с половиной тонн при мощности двигателя всего в сто пять лошадиных сил. Во-вторых, максимальная скорость даже на ровной местности не превышала шести километров в час, а запас хода оценивался в тридцать семь километров.
— Это была основная проблема танков Первой мировой войны, — заметил унтер-офицер. — Насколько я помню, экипажам рекомендовалось брать с собой запас горючего в канистрах, что существенно влияло на безопасность: канистры крепились снаружи, была велика вероятность возгорания при попадании осколка...
— Это всё частности, — отмахнулся лейтенант Фюрст. — Основной вопрос — вооружение. На шасси Gun Carrier Mark I можно было установить два типа орудий: пятидюймовую полевую пушку или шестидюймовую гаубицу. Располагались они в центре корпуса на специальной станине, ствол торчал между «скворечниками» мехвода и командира. Вдобавок, стрелять непосредственно с гусеничного шасси могла исключительно гаубица — пятидюймовку приходилось снимать с танка при помощи рельсового механизма в передней части корпуса и ставить на обычный полевой лафет. Колёса для лафета перевозились на бортах.
— Изумительно. Воображаю, каково приходилось экипажу!
— Да, нелегко. Если огонь вела гаубица, механик-водитель и командир расчёта обязаны были покинуть свои кабины — иначе не избежать тяжелейшей контузии и ожогов пороховыми газами. Манёвренность Gun Carrier Mark I не просто оставляла желать лучшего, её попросту не было: десятиметровый агрегат на проселках не вписывался в повороты, и машину приходилось «доворачивать» с помощью лошадей или тракторов, окажись таковые поблизости. Переустановка пятидюймовой пушки с шасси на обычный лафет занимала около часа — о какой мобильности тут вообще может идти речь? Ну и, наконец, мест для артиллерийского расчёта не было, и пушкари шли пешком рядом с машиной. В лучшем случае — могли ехать на крыше.
— Они хоть успели повоевать?
— Мнения разнятся. Всего Военное министерство заказало пятьдесят машин, из них сорок восемь несли вооружение, а еще две переоборудовали во вспомогательные инженерные средства с тяжёлым краном, призванным вытаскивать из грязи и воронок повреждённые танки Mk. Боевые Gun Carrier объединили в две роты по двадцать четыре аппарата в каждой. Сохранилось достаточно фотографий этих САУ на марше или в условиях полевых лагерей, но какие-либо сведения о боевом применении отсутствуют. Однако известно, что Gun Carrier использовались как транспорты и подвозчики боеприпасов с декабря 1917 года. А после окончания Великой войны все они были пущены на слом — к величайшему сожалению, ни одной из этих изумительных машин до наших дней не сохранилось.
— Тем не менее они были самыми первыми!
— Мог бы появиться и второй Gun Carrier, прототип был готов, но война кончилась, и надобность в нём отпала. Кроме того, военная мысль сосредоточилась на дальнейшей разработке обычных танков — стало ясно, что вооружение должно располагаться в башне, а шестидюймовую гаубицу туда не засунешь. Развитие САУ приостановилось до тридцатых годов, хотя отдельные проекты появлялись в СССР и в Америке — с самоходками экспериментировал знаменитый Уолтер Кристи.
— А когда началась Вторая мировая, все воюющие державы вдруг вспомнили, что мобильная артиллерия невероятно полезна, и начался взрывообразный рост выпуска этих машин, — заключил Ганс Шмульке. — Тем более что имелись подходящие танковые шасси. Но это уже совсем другая история.
© А. Мартьянов, 2014
| 109. Маленький долгожитель | 110. Арта номер один | 111. «Независимый» |
