76. На земле, в небесах и на море

— О нет, они опять! — простонал лейтенант Фюрст и картинно закатил глаза. — Что сегодня за праздник? Годовщина революции? Взятие Бастилии? День рождения Сталина?

— Не то, не другое и не третье, — отозвался Ганс Шмульке, с не меньшим интересом наблюдая за столпотворением возле советского ангара. Русские выкатили КВ-5, башню которого комиссар Котятко традиционно использовал вместо трибуны, развернули алый лозунг с белыми буквами «Крепить боевое братство!», оркестр художественной самодеятельности грянул обязательные «Три танкиста» и «Если завтра война». — Кажется, это экспромт. Почему бы не отпраздновать без всякого повода?

Дальнейший ход событий был предсказуем. Объявился Парамон Нилыч, разумеется встреченный бурными продолжительными аплодисментами, переходящими в овацию и криками «Ура!». С завидным проворством для своего крупного телосложения комиссар забрался на КВ-5. Вытянул руку в указующем жесте и привычно завел старую шарманку: текущий политический момент, догоним и перегоним по показателям французские ПТ, вырвавшиеся в лидеры по статистике, искореним недостатки и так далее.

К чему вел свою речь комиссар было решительно непонятно, но у товарища Котятко всегда так — начинает он очень издалека и подходит к главному только минут через сорок, когда выговорится.

— Слышишь, сигнал на выезд? — герр Фюрст слегка пихнул локтем унтер-офицера заслушавшегося ораторскими руладами товарища Котятко. — Пошли за заданием, хватит бездельничать...

В связи с последней акцией экипаж лейтенанта Фюрста пересадили с привычного «Тапка» VK.4502 на «Мауса», причем командование не пожалело золота на переобучение: начфин, мадам Ротвейлер едва не лопнула от злости и жадности, но ничего не поделаешь: приказ есть приказ, а на «Маусе» требовался экипаж со всеми возможными перками. Потому и выбрали ветеранов, обитавших на танкистской базе еще с благословенных времен ЗБТ.

— «Утес», — Ганс Шмульке удовлетворенно кивнул, бросив взгляд на распечатку с боевой задачей. — Неплохая карта, могло быть хуже...

В первые секунды выезда на полигон ничего необычного не происходило. Разошлись створки ворот ангара, на тактическом планшете Отто Фюрста моргнуло красным «В бой!» и «Маус» с неторопливой величественностью выкатился на верхний респ «Утеса». Маяк, как основной ориентир, возвышался впереди и чуть левее.

— Не понял? — громко сказал Шмульке, оторвался от прицела орудия и протер глаза. Снова уткнулся в окуляр. — А где все? Тут больше никого нет!

— Черт знает что, — согласился командир. — Не обозначена ни одна потенциальная цель! Противник отсутствует! Мы что, здесь вообще одни?

— Сбой сервера? — осведомился мехвод по внутренней связи. — Первый раз такое вижу! Ничего похожего не случалось даже в незабвенные времена патча 0.6.1.5, когда танки ездили боком через всю Прохоровку и зависали на проводах в Энске!

— Оглядимся, — решил Фюрст. — Гони наверх, к маяку!

«Гнать» на супертяжелом «Маусе» было несколько затруднительно, ибо данный танк к гонкам не приспособлен. Тем не менее машина уверенно вскарабкалась вверх по склону, господин лейтенант пристально следил за обстановкой через командирские перископы, однако на полигоне по-прежнему было тихо и пусто.

— Вылезем, подышим свежим воздухом, — Шмульке пожал плечами. — Какой смысл сидеть в танке, когда никого нет? Может, что-нибудь заметим — не в черной же дыре мы оказались?

Остановились под маяком, возле обрыва с которого открывался шикарный вид на вечерний океан. Видимость, не смотря на облачность, идеальная, на много километров.

— Donnerwetter! — лейтенант, первым заметивший объект, которого здесь точно не должно быть, аж отступил на шаг назад. Вытянул руку. — Вон, глядите! От солнца заходит!

По серо-стальной глади океана медленно, но с жутковатой целеустремленностью ползло вытянутое темное пятно, с каждой секундой приобретающее вполне узнаваемые формы. Боевой корабль. Огромный. Нет, не так — ОГРОМНЫЙ, это было заметно даже на порядочном расстоянии.

Радист, штабс-фельдфебель Хальтерманн, шепотом выругавшись, нырнул под «морду» танка, где находился эвакуационный люк механика-водителя, через него забраться в «Маус» было проще всего. Появился снова через две минуты. Лицо вытянувшееся и озадаченное.

— Сделал запрос по рации, — слабым голосом сказал Хальтерманн. — Знаете, что они ответили? На вполне сносном немецком, кстати говоря?

Экипаж дружно повернулся к радисту.

— И-и? — протянул Шмульке. — Что?

— Я запрашиваю: «Неизвестное судно идущее курсом зюйд-зюйд-ост, назовите себя». А они — «Линейный корабль Императорского военно-морского флота “Ямато” с боевым сопровождением». Что это значит, господа?

— А то и значит, — за спинами танкистов раздался хорошо знакомый резкий голос. Возле «Мауса» затормозил «Виллис» с эмблемами «Варгейминга» на бортах. Объявился господин Storm, главный инженер наисекретнейшего НИИ корпорации. — Извините, что не предупредил, мы тут проводим небольшой опыт по сопряжению миров. Вы люди грамотные, испытанные, участвуете практически во всех наших тестах уже несколько лет. Я вам доверяю как родным, а эксперимент, как обычно, в некоторых деталях наглухо засекречен... Хотя есть и открытая часть. Две минуты, сейчас подтянутся остальные.

— Значит, достроили линкоры, — понимающе сказал Ганс Шмульке, созерцая подходящий к Утесу сверхгигант, за которым в кильватерном строю шли едва различимые в дымке крейсера, эсминцы и вроде бы самый настоящий авианосец. — Впечатляет.

— Еще как, — согласился господин Storm и, отвлекшись на рев авиационных моторов, задрал голову. — Прекрасно, вот и наши авиаторы. Площадка ровная, смогут приземлиться без проблем. Ждем.

Над маяком пронеслось интернациональное звено — советский Ла-5, «Аэрокобра» с американскими опознавательными, японец «Зеро» и французский «Девуатин». По очереди начали заходить на посадку.

— Ну надо же, какие люди! — радостно заорал Вася, бывший наводчик с Т-44, окончательно ушедший с танкистской базы в летную школу еще в позапрошлом году. Вылез на крыло своего истребителя, спрыгнул на землю. — Шмульке! Господин лейтенант Фюрст! Вас-то каким ветром сюда забросило?

Подошли остальные летчики. Ганс Шмульке, частенько заезжавший в гости на авиабазу World of Warplanes, знал каждого в лицо — Билл Хопкинс из Техаса, мсье Франсуа Ларош, кажущийся высокомерным и замкнутым капитан Исиро Хирата. На самом деле японец был очень воспитанным, прямо как Кролик из «Винни Пуха», а потому считал, что настоящий боевой летчик прежде всего должен быть сдержан в эмоциях, как и полагается истинному воину, чтящему буси-до.

— Никакого ветра, природных катаклизмов мы не допускаем, — деловым тоном сказал господин Storm. — По крайней мере пока... Вы все здесь собраны строго для одной-единственной цели. Операция «Сопряжение миров».

— Постойте-ка, — насторожился лейтенант Фюрст. — Судя по контексту, вы подразумеваете взаимодействие между танками, авиацией и флотом? Но ведь кажется неоднократно заявлялось, что, как говорится, мухи отдельно, а котлеты отдельно! В смысле, самолетики и танчики не будут пересекаться! Я уже молчу во-он про ту здоровенную штуковину, что на всех парах идет к берегу...

«Ямато» и впрямь заслонил своим силуэтом чуть не полгоризонта и начал замедлять ход.

— Будет взаимодействие, еще как, — развел руками инженер. — Однако, не совсем в том смысле, который вы только что озвучили. Давайте объясню...

* * *

...Полчаса спустя всю компанию, включая летчиков, господина Storm’а и прибывшего с вставшего на рейде «Ямато» контр-адмирала Садаёси Такано выбросило с полигона прямиком на танкистскую базу — главный инженер применил одно из своих адских устройств, позволявших полностью менять физику мира: например, отключать гравитацию или заставлять танки летать.

Митинг у русских как раз заканчивался. Было видно, как на башню КВ-5, при поддержке пятерых самых здоровенных сержантов, забирается дама весьма объемных форм в строгом черном платье и шляпке с вуалью будто у Фаины Раневской.

— Фрёкен Бок, — зачарованно сказал Ганс Шмульке. — Ну то есть мадам Ротвейлер. Гос-споди, ей-то что здесь понадобилось? Вот уж на самом деле новшество! На моей памяти комиссар никогда не приглашал на официальные мероприятия эту Сциллу, Харибду и Медузу Горгону в одном лице...

— Сейчас все услышите, — безмятежно сказал господин Storm, скрестив руки на груди. — Она, как начальник финансового отдела, полностью в курсе. Вот и попросили выступить.

Старший сержант с КВ-220Т кряхтя подпихнул мадам Ротвейлер наверх, упираясь плечом в то место начфина, что вежливо именуется «кормой», товарищ Котятко ухватил живой кошмар за руку и, наконец, затащил наверх. Грозная леди оправила платье, обвела сумрачным взглядом притихших танкистов и полезла в ридикюль — за бумажкой с тезисами заранее подготовленной речи.

— Кхм... — над плацем перед ангарами разнесся густой бас. — Так. Почему я тут не вижу капитана Хир... Хре... Из Японии?!

— Кажется, это вас просят, — сквозь зубы процедил Шмульке обернувшись у господину Хирата. — Mein Gott, что ей от летчиков-то нужно?.. Идите же, с этой гарпией шутки плохи!

Исиро Хирата посмотрел на унтер-офицера так, что Ганс Шмульке едва не обратился в камень. Чтобы японский офицер испугался какой-то толстой некрасивой женщины? Да за такое оскорбление на поединок вызывают!

Русские танкисты расступились, пропуская «самурая», который подошел к импровизированной трибуне с эдакой вальяжной ленцой, но при этом не теряя достоинства. Капитан Хирата всем своим видом давал понять, что ему скучно, он ничуть не впечатлен, однако правила приличия заставляют вести себя в соответствии с положением. Чуть поклонился — дань вежливости и не более.

— Так, — снова громыхнуло сверху. — Сколько боевых вылетов за сегодняшний день?

— Девять, — кратко ответил японец, как сплюнул.

— Общий доход в серебре?

— Госпожа, это такие мелочи — для воина на первом месте сражение и честь, а не презренные материальные блага...

— Сколько? — гавкнула мадам Ротвейлер.

— Шестьдесят две тысячи, — процедил капитан Хирата, начавший подозревать, что ему наносят публичное оскорбление. Но не ругаться же с этой жабой? Недостойно!

— А вчера?

Гунс Шмульке никогда не видел, чтобы не слишком великий ростом и худощавый японец надувался как индюк, распушивший перья. Всерьез обидевшийся подданный Императора сам по себе способен заменить тактический ядерный заряд.

— Позволю себе вмешаться, — господин Storm, почувствовав, что запахло жареным, быстро подошел к капитану Хирата. — Извините, вас никто не хотел задеть... Просто руководитель финансового отдела не всегда... корректна в высказываниях.

— Ничего, скоро построят японскую казарму, быстро научится, — послышалось из собравшейся вокруг толпы. К русским присоединились несколько американских, британских и французских экипажей. Кто позволил себе эдакое хамство распознать было невозможно.

Мадам Ротвейлер обвела танкистов гипнотическим взглядом. Промолчала.

— Еще раз прошу простить, господин капитан, — повторился главный инженер. — Но вы сами должны понять: не будут побед, не будет денег. Не будет денег — у вас не появятся новые самолеты. Дело в том, что вчера командование перевело на счет базы танкистов определенную сумму в золоте...

Исиро Хирата молчал.

— ...И вы, случайно, не заметили каких либо изменений в... кхм... доходности ваших боевых вылетов?

— Заметил, — холодно сказал японец. — В лучшую сторону. При том, что аналогичных поступлений в наш финотдел не было.

— Во-от! — просиял господин Storm. — Помните, что я вам рассказывал на полигоне? Взаимодействие миров? Взаимопроникновение? Связь?

— Погодите, — вмешался лейтенант Вася. — Вы хотите сказать, что теперь золотой запас доступен одновременно на обоих базах? Перевели нам, летчикам, а пользоваться могут и танкисты? Равно и наоборот?

— Именно! — широко улыбнулся главный инженер. — И это только начало, товарищи, господа, мсье и мистеры! Господин Хирата, еще раз приношу нижайшие извинения за этот досадный инцидент! Давайте пройдем в офицерский клуб, стол давно накрыт. Господин контр-адмирал Такано, Парамон Нилыч, командиры экипажей — вы так же приглашены! Я обязан объявить, что отныне во всех Трех Мирах начинается новая эпоха...

— Двух, — подал голос адмирал. — Пока двух. Мы в настоящий момент еще не начали жить полноценной жизнью...

— Дело времени! — воскликнул господин Storm. — Военно-морская Альфа на подходе, скоро и вы вольетесь в наш дружный коллектив! Товарищ Котятко, вы закончили?

— А как же речь начфина? — помрачнел комиссар. — И текущий политический момент еще не осветили...

— Чепуха какая! Закругляйтесь! Нам есть о чем поговорить! Три мира начали объединяться в единое целое? Понимаете? Это надо отметить!

© А. Мартьянов. 2013

Обсудить сказку вы можете здесь.