35. Эффект неожиданности
— Тактика, тактика, — недовольно ворчал Ганс Шмульке, — Мы здесь не первый год, а ничего не меняется! Всегда одно и то же, взять хоть Прохоровку или, допустим, Утёс! Тяжи обязательно едут по верхней дороге за маяком, средние крутятся на плато, а девяносто девять процентов светляков бездарно погибает, не успев никого обнаружить. И так — на всех до единой картах! Дальнейшее зависит лишь от удачи, криворукости противника и скорости перезарядки!
— Тактический релятивизм, — усмехнулся в ответ лейтенант Отто Фюрст. — И действительно, разработаны схемы боёв, почему-то считающиеся «универсальными». Сила привычки: в том же Химмельсдорфе мы на «Тапке» в абсолютном большинстве случаев едем в «банан» с уверенностью, что тяжёлые танки неприятеля обязательно направятся именно туда! Вспоминаешь, какие вопли гремят по рации, если «Тапок», например, поползёт на горку к замку?
— В целом VK4502 на горе и впрямь нечего делать, — пожал плечами Шмульке. — В отличие от того же ИС-7, более быстроходного и манёвренного! Что не отменяет главного: новые и неожиданные тактические решения появляются крайне редко, а применяются ещё реже из размышления «как бы чего не вышло». Лучше по старинке, как привыкли.
...Эта глубокомысленная беседа происходила в столовой базы, где после штабного совещания собрались владельцы большинства тяжёлых машин, участвовавших в ротных боях и высадках на Глобальной карте. На штабе в очередной раз обсуждались вечные вопросы: кто виноват, что делать и надо ли нерфить арту. Ибо клан стоял на грани исчезновения с «глобалки»: потеряна уйма провинций, при высадках традиционно сливался финальный бой, а ротные командиры только разводили руками и настаивали на участии в сражениях исключительно супермонстров типа ИС-7, Е-100 и сверхтяжелой артиллерии: вдруг противник окажется слабее?
— Что-то мы неправильно делаем, — подвел итог Отто Фюрст. — Нет, вроде бы всё как обычно: одинаковые полигоны, привычный состав, похожие бои... Главного нету! Как говорят американцы — креативности! Вспомните хоть историю с ротой «Толстопардов»! [1]
— Креативность? — прищурился Парамон Нилович Котятко. — Лейтенант, вы сами отлично знаете, танкисты — люди консервативные, к новому привыкают неохотно. Впрочем, если вам захотелось новизны и свежести, могу посоветовать одну прелюбопытную роту — я с ними встречался несколько раз. Что характерно, они набирают тяжёлые танки со стороны, а в массе воюют на... Кхм...
Комиссар наклонился к уху герра Фюрста и прошептал несколько слов. У немца отвисла челюсть.
— Но КАК? — медленно проговорил лейтенант. — Господин Котятко, вы ничего не путаете?
— Хотели свежих и нестандартных решений — нет вопросов, устроим, — пожал плечами политработник. И взял «на слабо»: — Или испугались?
— Вот ещё, — презрительно фыркнул Отто Фюрст. — Рассказывайте, как с ними связаться. Шмульке — бегом в ангар, готовь машину к бою. Скажи техникам, чтобы переустановили орудие в башне — нам сейчас больше пригодится пушка от «Мауса», раз этим чудакам требуются супертяжи!
— Я бы на вашем месте именно «Маус» и взял, — посоветовал Парамон Нилыч. — Идеальный передвижной дот, в другом качестве танк вам не пригодится.
— По рукам!
* * *
— Очень хорошо, — согласно кивал русский артиллерист, выслушав рапорт Фюрста. — Как раз то, что нам необходимо, вдобавок рекомендация от товарища комиссара. Вы приняты. В обязательном порядке необходимо иметь масксеть и стереотрубу. Ах, перки на маскировку стопроцентные? Тогда не нужно, оставьте вентилятор. Снаряды только бронебойные...
— Боевая задача? — уточнил немец. — Нам пока ничего толком не объяснили, даже состав роты не уточнялся.
Иван передал листок с боевым расписанием. Фюрст лишь вздохнул.
— Задача крайне проста, я бы сказал — примитивна. Стоите на «балкончике» у края респа со стереотрубой и стреляете по всему, что движется в зоне засветки. Остальное сделают за вас: цель номер один — не допустить прорыва к базе. Любой ценой. Не гонитесь за дамагом, будет лучше снимать с противника гусеницы...
— Ну и ну, — потрясенно сказал Ганс Шмульке, заняв место наводчика. Рота была готова выйти на северный респ полигона «Утес». — Очень несерьёзно выглядит эта затея!
— Посмотрим, — отмахнулся лейтенант. — Мысль сама по себе неплохая, вопрос только — сработает ли?
— Обратный отсчёт, — рация донесла голос командира роты. — «Большой свет» наверх, «малый свет» — на дорогу под горой!
— Так точно, так точно! — засветилось на тактическом планшете. Вырисовалась команда противника: два «Валенка»-212, ИС-7 в количестве, два «Мауса», два Е-50. Ничего особо тревожного, но неприятно — на иных ротных боях бывало и пострашнее.
Почему неприятно? Да потому, что против орды бронтозавров выступали всего четыре тяжа, оборонявшие респ, американская «Блоха» M2 lt и пара Т-54 обозначавшаяся кодовыми словами «Большой свет». Остальные...
Стайка из восьми крохотных САУ СУ-26 сбилась в стайку за флагом у самого края карты — достаточно одного ИС-а, чтобы передавить эту низкоуровневую шелупонь гусеницами, а если в центр гнездилища «двадцать шестых» прилетит «чемодан» от «Объекта 212», испарятся если не все, то большинство.
— Теперь ясно, почему ни в коем случае нельзя допускать засвета базы и держать противника на максимальном расстоянии, — осознал Ганс Шмульке. — Глухая оборона! Отлично, будем стоять...
Дальнейшее превзошло любые, даже самые смелые ожидания. Ротный очень точно рассчитал ведение боя с точки зрения психологии: враг, увидев насколько слаба команда, — восемь малюток третьего уровня! — обязательно ломанется напрямую, и...
Внизу справа появился первый силуэт — «Луноход», попутно успевший уничтожить высветившего пять вражеских машин M2 lt. СУ-26 открыли огонь ещё до того, как ИС-7 оказался в зоне поражения «Мауса» лейтенанта Фюрста.
— Какая у них скорострельность? — слабым голосом спросил Ганс Шмульке. — Одиннадцать с половиной в минуту фугасами 76 миллиметров или восемь в минуту 122 миллиметра?.. Это же воплощённый кошмар!
На танки неприятеля обрушился град — без всяких преувеличений. За шестьдесят секунд СУ-26 обрушили на тяжей почти семьдесят фугасов, ломая модули, сбивая гусеницы и наглухо выводя из строя экипажи. Один танк получал в среднем по снаряду за две секунды. Занявшим оборонительный рубеж союзным машинам оставалось только добивать выглянувшего из-за домиков противника.
— По рации такое транслируют — заслушаешься, — усмехнулся Отто Фюрст, настроившись на вражескую волну. — Так, а что означает слово kurwa? По-польски, кажется?
— Не отвлекайтесь, герр лейтенант... К нам бортом стоит Т30.
— Шмульке, мне тебя учить? Как обычно, под надгусеничную полку ближе к корме, — поморщился Фюрст и сделал то, что никогда прежде не позволял себе в боевых условиях: откинул люк командирской башенки и высунулся наружу.
Болванки Т-26 со свистом улетали в мутные небеса, это напоминало фейерверк на китайский новый год, залп реактивных миномётов вроде русской «Катюши» или немецкого «Небельверфера». Красные точки на тактическом планшете исчезали с завидной регулярностью. Кто бы мог предположить?..
— Тяжи, выдвигаемся на вторую позицию, — сообщил ротный. — У них остались двое плюс арта. Несерьёзно. Пятьдесят четыре, ждёшь минуту и едешь светить «Объектов»!
— Так точно!
— У маленьких одна беда: малая дальность выстрела, — пояснил Фюрст. — Потому сначала они уничтожают танки, пошедшие в прорыв, потом быстрая смена позиций и весёлый отстрел уцелевших. Неплохо, неплохо.
— Как говорят русские, на всякого мудреца довольно простоты, — нахмурившись сказал Ганс Шмульке. — Чтобы нас уничтожить, было достаточно пяти быстрых средних танков и понимания тактики... Чёрт, опять это слово — «тактика»!
— Эффект неожиданности, — шёпотом подсказал лейтенант. — Всегда, при любых обстоятельствах — неожиданность. Они купились. А мы сейчас добьём их последнего «Мауса», СУ-26 не успеют доехать — во-он он за камушком прячется... Заряжай!
— Вот до чего люди бывают до чужих фрагов жадные, — весело сообщил по рации русский артиллерист. — Ладно, доедайте, нам не жалко...
[1] Подробности в сказке «Да будет свет!»
Обсудить сказку вы можете здесь.
| 34. О высоком искусстве | 35. Эффект неожиданности | 36. Картонный СТ |
