28. Два дня до часа икс
— Всем доброго ут... — Ганс Шмульке бодреньким шагом вошел в ангар и вдруг запнулся на полушаге. — Эт-то что еще такое? Господа, позвольте!
— Отойдите в сторону, герр ефрейтор! — мимо пронёсся менеджер «Варгейминга», нагруженный коробками в яркой упаковке. — Посторонитесь, мешаете! У нас ответственное мероприятие!
— Мешаем? Мы? — возмутился Шмульке. — У нас, между прочим, высадка через полчаса!
Стараниями гостей с центрального сервера ангар преобразился: гирлянды под сводом и на воротах, ёлка в углу, с потолка падают конфетти — это, конечно, прекрасно, но если бумажная мишура забьётся под решётку двигателя, никаких голдовых огнетушителей не напасёшься!
Суета сует началась ещё второго дня, когда наконец-то прибыли французы. Командование устроило торжественное открытие новой казармы с перерезанием ленточки, оркестром и банкетом в офицерском клубе, причем экипаж Ганса Шмульке на празднование не попал: их пересадили на «Маус» и заставили сгонять на авиабазу за подарочком для Иванов — «Тетрархом».
С раннего утра в рандомных боях творилось нечто уму непостижимое: ИС-4 с «Тапком» в большинстве случаев оказывались в конце списка, а выше можно было наблюдать сплошной железный капут: «Маусы», «Луноходы» и Е-100, отчасти разбавленные тяжёлыми французами — кто-то уже успел перевести свободный опыт и купить AMX-50В, поэкспериментировать с новинкой.
По слухам, в песочнице дела обстояли ничуть не лучше — всего несколько минут назад из боя вернулись взмыленные янки с M2lt, сразу начав жаловаться на лютое засилье «Тетрархов». Командир «Комарика», стафф-сержант Ривера, сказал прямо: сегодня на низкоуровневых боях нормальной технике делать нечего, поскольку ленд-лизовские блохи устраивают натуральный свальный грех — только что в Ласвилле наблюдался локальный апокалипсис, когда в кишке над озером остались гореть, не больше и не меньше, восемнадцать английских каракатиц! Это невыносимо!
— Вам ещё повезло, — наставительно сказал комиссар Котятко, как всегда старавшийся быть в курсе актуальных новостей и пришедший послушать американцев. — Выезжали поутру на «Черчилле», сами понимаете, машина солидная, особенно если кумулятивы в боеукладке держать.
— О скорострельности, господин комиссар, мы вовсе умолчим, — поёжился американец, отлично знавший, что по большому счёту «Черч» является забронированным по самое не могу пулемётом на гусеницах. Гроза ЛТ и СТ, страх и ненависть в песочнице.
— Между прочим, массово появились французские B1bis, — продолжил Парамон Нилыч. — Да вы их раньше видели, только в другой инкарнации: трофейный немецкий Panzer B2 740 (f), премиум... Для четвёртого-пятого уровней вещь далеко не самая приятная. Раньше B1 выезжали редко, а теперь уже целыми взводами кататься начали — мы едва ноги унесли, «Черчилль» всё-таки не всемогущ! Вот и спрашивается, что день грядущий нам готовит?
— Вернее, год грядущий, — поправил товарища комиссара Ганс Шмульке. — Боюсь, эйфория от открытия французской ветки у нас пройдет быстро: столь эпохальная новинка, как барабанное заряжание, способна радикально изменить расстановку сил: в споре взвода «Королевских Тигров» со взводом АМХ-50-100 я бы отдал преимущество лягушатникам — скорость, быстрота поворота башни, упомянутый барабан. Я не успею даже оглянуться, как эта пакость всадит в корму шесть бронебоев и при этом запросто успеет удрать!
— Поживем, увидим, — философски сказал Парамон Нилыч. — Смена тактики неизбежна, это верно. Прошу прощения, должен идти — дела. Сами понимаете, праздники, надо заниматься работой с личным составом.
«Бедные русские, — подумал Ганс Шмульке, провожая взглядом комиссара, — у всех нормальных людей Рождество, Новый год, а им опять придется высиживать на политучебе и слушать доклады по марксизму...»
Громыхнуло, потянуло пороховым дымом и на плац выкатился КВ-220. Пока закрывались ворота ангара, можно было разглядеть знакомый пейзаж: ну разумеется, Перевал. А значит политучеба отменяется...
— Сгружаем, — командир «Розетки» выбрался на броню и жестом подозвал ремонтников. — Шесть канистр! Позовите кто-нибудь мосье Жака, они просили поделиться!
Объявился французский лейтенант. Открыл канистру, плеснул в любезно подставленную кружку добытого на Перевале божественного нектара. Продегустировал.
— Oh, c'est beau! «Genepi»? «Pastis»?
— Samogon, — фыркнул русский. — На что меняемся?
— Два ящика улиток, — твердо ответил мосье Жак. — Консервы, лягушачьи лапки. Крем-фреш, тимбаль, льезон. Гужер, оливье. На ваш выбор, господа!
— Оливье? — командир КВ-220 зацепился за знакомое слово. — Отлично! Нам на всех нужно четыре тазика. По рукам?
— Та... Тазика? — вытаращил глаза француз. — То есть вы хотите сказать, что салат из рябчиков, каперсов, ланспика, сои-кабуль, раковых шеек и оливок вы кушаете из... Excusez moi, из тазов? На банкете?
— Из чего салат? — в свою очередь изумился офицер с КВ. — Какие каперсы?..
Ганс Шмульке не выдержал, захихикал и зажав рот ладонью быстро пошёл в сторону. Ничего-ничего, галлам ещё предстоит привыкнуть к весёлой жизни на базе и некоторым национальным особенностям.
Мимо, отчаянно топоча и переговариваясь, промчался очередной табун менеджеров «Варгейминга». Было отлично слышно, как старший кричит едва ли не паническим тоном:
— Ёлки! Ёлки забыли на респах вкопать! Дуйте в центральный офис за лопатами! Пока не будет ёлок — никаких вам корпоративов!
— Боже мой, — покачал головой ефрейтор. — До нового года ещё два дня, а у нас тут настоящий цирк! Воображаю, что начнётся завтра к вечеру...
© А. Мартьянов. 2011
Обсудить сказку вы можете здесь.
| 27. Ленд-лиз | 28. Два дня до часа икс | 29. Совещание на высшем уровне |
