81. Противотанковая гигантомания
— У меня такое ощущение, — задумчиво сказал Ганс Шмульке, — что к окончанию Второй мировой войны все противоборствующие стороны, исключая разве что Японию, решили, что если у бронетехники толще броня и больше калибр, то и боевая эффективность резко повысится. Высказанная Гейнцем Гудерианом аксиома, гласящая, что танк — это прежде всего орудие стремительного наступления, была накрепко позабыта.
— Точно-точно, — отозвался лейтенант Фюрст. — Вспомним самые выдающиеся образцы. «Маус», британская Tortoise А39, наконец, всеми нами любимый «Ленивец» Т28-Т95. Наступила краткая эпоха супермастодонтов, неповоротливых, медлительных и, главное, созданных практически в единичных экземплярах. Серийно сверхтяжёлые монстры производились только в Германии.
Лейтенант указал на возвышавшегося посреди ангара «Ягдтигра» и стоявшего за ним младшего собрата — «Ягдтигра» с орудием 8.8 cm PaK 43. Экипаж последнего вызывал на танкистской базе вполне закономерную зависть: было общепризнано, что «ахт-ахт» является самой фармовой машиной своего уровня, привозящей после удачного боя абсолютно запредельное количество серебра. Это при копеечном ремонте и низкой цене боеприпасов.
— …Уточню, за исключением Японии и Советского Союза, — Парамон Нилыч Котятко подошёл бесшумно и слушал разговор с самого начала. — Допустим, ИСУ-152 образца 1945 года, известная у нас как «Объект-704», по массе никак не дотягивает до перечисленных образцов. «Объект» весит всего-навсего 47 тонн, тогда как «Ягдтигр» 75 тонн, Т28/95 так и вообще 86 тонн! Про «Мауса» мы скромно умолчим, поскольку это нонсенс.
— Но зачем? — Пожал плечами Фюрст. — Каков смысл? Судьбу сражений Второй мировой решали средние танки. Плюс машины качественного усиления — то есть «Тигры» с германской стороны, ИС с советской. Американские «Першинги» на Западный фронт поставлялись единично, да и не тянут они на тяжёлый танк...
— Полагаю, мы имеем дело с реликтом мышления Первой мировой, — ответил комиссар. — По крайней мере со стороны союзников. Англо-американцы полагали, что придётся прорывать мощные оборонительные позиции: Атлантический вал, линию Зигфрида. Нужна хорошая самоходная артиллерия, причём малоуязвимая.
— Хороши реликты, — фыркнул Ганс Шмульке. — Английская «Тортилла» — самый яркий тому пример: танкостроением в Британии занималось адмиралтейство, а ход мыслей моряков просчитывается с ходу: больше брони, больше калибр, даёшь сухопутный дредноут! Вот и получилось... то, что получилось.
— Ну не сразу, конечно, — рассмеялся товарищ Котятко. — Tortoise А39 рождалась в долгих муках. Вообразите, с 
поступления весьма расплывчатого заказа от военного министерства в апреле 1943 года до воплощения в жизнь «тяжёлого штурмового танка» было создано восемнадцать отдельных проектов, от АТ-1 до АТ18! И вот тут-то британцы поизгалялись от души. А давайте засунем пушку в спонсон, как на корабле! Нет, этого мало — две пушки в двух спонсонах! И пулемётики! Словом, чем дальше, тем конструкция получалась крупнее, тяжелее и медленнее.
— Уверен, если бы конструкторов не остановили вовремя, они склепали бы аппарат весом тонн в двести, двигающийся со скоростью три километра в час, и с орудием главного калибра от линкора класса «Нельсон»!
— Всё к тому шло, — кивнул Парамон Нилыч. — Но приближалась высадка в Нормандии, а штурмовой танк готов не был. Так или иначе — не успели, шесть А39 были созданы после победы, военные после испытаний долго плевались, поминали родню конструкторов до седьмого колена и в итоге дали оценку «неудовлетворительно». Примерно та же участь постигла Т28-Т95. Очень дорогая, неторопливая и бестолковая САУ в концепцию бронетанковых сил США не вписалась ни с какой стороны. Американцы полагали, что тяжёлый танк должен обладать вращающейся башней, а ПТ-САУ — легко бронироваться, чтобы получить максимальную мобильность.
— Знаем, — кивнул Ганс Шмульке. — Испытываем эту самую «мобильность» каждый день на своей шкуре: от «Вульверинов» и «Хеллкетов» житья в рандоме нету, особенно если таковых у противника половина команды, а ты выезжаешь на обычном немецком «толстяке».
— Вот видите, у нас здесь всё в полном соответствии с реальностью, — развёл руками комиссар. — В итоге Т28 не подошла ни под одно из требований американского военного руководства и навеки отправилась в музей, как и А39. В СССР ограничились ИСУ-152, японцы о тяжёлых противотанковых самоходках даже не задумывались, и только в Германии с 1942 года использовались такие машины — по тем временам калибр 12,8 сантиметра превращал любой танк противника в груду обломков.
— 12,8 сантиметра в 1942 году? — Шмульке почесал в затылке. — Позвольте, но «Ягдтигры» появились только в 1944-м!
— Люби и знай историю танкостроения, — Парамон Нилыч поднял палец к потолку. — Про САУ «Штюрер Эмиль» вы забыли?
— Несерьёзно, — отмахнулся лейтенант Фюрст. — «Эмилей» было собрано всего две штуки, на базе прототипа от «Хеншеля» VK 3001. Да, немножко повоевали в СССР на Дону и под Сталинградом, одну установку потом захватили русские и тоже отправили в музей, что случилось со второй машиной — никто не знает.
— Опыт, прежде всего опыт, — наставительно сказал комиссар. — Эмпирическим путём было установлено, что огромное и тяжёлое 12,8-сантиметровое орудие вполне можно поставить на шасси. Концепцию «Ягдтигра» предварительно утвердили осенью 1942 года, но тут, как в Третьем рейхе и водилось, начались распри, интриги и подсиживания за получение госзаказа. Участников назвать или сами догадаетесь?
— …Догадаемся, — мрачно ответил Шмульке. — Как обычно, фирмы «Хеншель» и «Порше», два вечных конкурента. Дай им волю, они свои машины поставляли бы не на фронт, а устроили танковое сражение между собой, с взаимными обстрелами конструкторских бюро, бомбардировкой заводов соперника и концлагерями для сотрудников.
— Не исключено, — усмехнулся товарищ Котятко. — Было предложено установить пушку 12,8 сантиметра на «Элефанты» доктора Порше, только несколько расширить рубку. Министерство вооружений и боеприпасов, тихонько матерясь под нос, отказало: электротрансмиссия и прочие фирменные извращения Порше после неудачного дебюта на Курской дуге и использования для создания не самых удачных машин множества дефицитных материалов воспринимались министром Шпеером в штыки. Решили использовать базу «Тигра-II» от «Хеншель», но...
— Дайте-ка угадаю, — перебил лейтенант Фюрст. — Чтобы не оставить голодным Фердинанда Порше, было принято соломоново решение распределить заказ между двумя конкурирующими фирмами. Чтобы никто не обиделся!
— Разумеется! Ходовая часть «Хеншеля» была самая обычная: торсионы и «шахматная» подвеска инженера Книпкампа. Порше поставлял ходовую с двухосевыми тележками и рессорными балансирами. Подвеска Порше была проще, в два раза дешевле и требовала меньше времени при производстве, чем подвеска от «Хеншель», — похоже, тут тоже происходил немалый распил бюджета и хеншелевцы договорились с министром Шпеером о немалом откате за приоритет своей ходовой. Кстати, дорожные колёса подвески «Хеншель» были несколько меньше по диаметру применяемых в подвеске «Порше».
— Но это же бред, — помотал головой Ганс Шмульке. — В условиях войны, недостатка материалов и трудностями 
со снабжением делать одинаковые машины с двумя принципиально разными подвесками!
— Весь Третий рейх сам по себе был бредом, а это лишь частные проявления повседневной реальности Германии того времени. Представьте себе, что в СССР Челябинский завод выпускает танки Т-34 с ходовой Кристи, а Тагильский, к примеру, с подвеской Виккерса! Подозреваю, что на производство моментально явился бы Лаврентий Павлович Берия и навёл порядок простыми, доходчивыми и радикальными методами. Но в Германии такое было вполне в порядке вещей. Но и это ещё не всё! Первый раз в истории не орудие создавалось для ПТ-САУ, а машина строилась вокруг орудия!
— Известная история, — кивнул Шмульке. — Вместо установки ствола на шарнире в лобовом бронелисте в корпус воткнули здоровенную тумбу и поставили пушку на неё. Шарнир просто не выдержал бы.
— С лобовым бронелистом тоже интересно, — подхватил герр лейтенант. — Кораблей в конце войны не строили, не до того. А на складах кригсмарине завалялись 250-миллиметровые катаные листы довоенного качества, их и использовали. Что, кстати, делало лобовую броню фактически неуязвимой, толще, чем у «Мауса»! Но, увы, увы, двигатель мощностью всего-навсего 700 лошадиных сил едва справлялся, перемещая столь огромную массу — совершенно аналогичный двигатель устанавливали на «Пантеру», весившую на 30 тонн меньше, и то она не обладала достаточной подвижностью и манёвренностью!
— Тем не менее «Ягдтигр» оказался единственной сверхтяжёлой САУ, выпущенной относительно крупной серией, больше семидесяти машин, — заключил Парамон Нилыч. — В отличие от её британских и американских собратьев, сразу отвергнутых военными. На «Ягдтигре» воевал небезызвестный танковый ас Отто Кариус — между прочим, старик до сих пор жив, содержит аптеку в городке Хершвайлер, ФРГ. Аптека называется символично: «Тигр».
— Надо же, — удивился Ганс Шмульке. — И как Отто Кариус отзывался о «Ягдтигре»?
— Скупо. В книге мемуаров «Тигры в грязи» основной проблемой этих самоходок он называет не технические недостатки, которых было множество, а неэффективность плохо подготовленных экипажей, не способных управиться со сложной техникой. Впрочем, война заканчивалась, и уже никакие «Ягдтигры» не могли повлиять на её исход...
© А. Мартьянов, 2014
Обсудить на форуме.
| 80. Истребители танков | 81. Противотанковая гигантомания | 82. Занимательная мутантология |
