42. Тучи ходят хмуро

17 июня 1939 года, Ксинкин, штаб Квантунской армии

Майор Ногучи холодно смотрел на представителя штаба Квантунской армии.

Ногучи был специалистом по танкам. Он хорошо знал себе цену. Специалистов такого уровня в армии пока что немного.

Ситуация вокруг горы Номонган и реки Халхин-гол накалялась.

Следовало бы разрешить ее хорошим ударом по Советам. Пора заканчивать эту маленькую войну.

— В штабе обсуждалась идея использовать на Халхин-голе бронетехнику, — сообщил штабной полковник.

— Более конкретно? — попросил Ногучи.

— Разумеется. — Штабной кивнул.

Он предпочитал не называть своего имени. Секретность прежде всего. Возможно, идея исходит с самого верха, тогда никаких имен вообще не нужно.

— В Кунчулинге сейчас размещены два танковых полка — бригада генерал-лейтенанта Ясуоки, — продолжал представитель штаба. — Мы предполагаем придать эти полки пехотной дивизии. Предстоит пересечь реку Халхин-гол в верхнем ее течении — к западу от поселка Хандагай. Затем сделать рывок на север к Хайластыну, ударить противника с тыла и взять его в клещи. Пехота будет наступать с востока. Русские будут раздавлены.

Ногучи задумался.

— В операции необходимо задействовать пехоту, поскольку сил одной танковой бригады недостаточно, чтобы выполнить поставленную задачу, — сказал он наконец.

— Подобная ситуация обсуждалась, — кивнул штабной. В его глазах затаилась настороженность: он догадывался, что у Ногучи припасены возражения.

Так и оказалось:

— Мы попадаем в ловушку, — высказался Ногучи. — Пехота не будет успевать за танками. Либо же бронетехнике придется двигаться со скоростью пехоты.

— Штаб готов выслушать ваши предложения, — сдался полковник.

Специалист по бронетехнике медленно кивнул:

— Думаю, необходимо создать особый, смешанный отряд. Наряду с легкими и средними танками он должен включать в себя моторизированную пехоту, а также инженерные подразделения и части полевой и зенитной артиллерии.

— Составьте черновики приказов, — распорядился штабной. — Утром мы их доработаем и издадим. Времени у нас практически нет.

20 июня 1939 года, Кунчулинг

Майор Ногучи покинул самолет.

Все произошло слишком стремительно.

Идея о создании «группы Ясуоки» — смешанного отряда — была рождена, сформирована и зафиксирована в приказах буквально за одну ночь. Сейчас Ногучи привез документы генерал-лейтенанту Ясуоке.

У специалиста по бронетехнике имелся долгий разговор к генералу.

Высшее командное звено Кунчулингской бригады сплошь составляли офицеры пехотного профиля. Им предстояло существенно изменить свой взгляд на войну.

Ясуока встречал майора Ногучи лично.

Генерал-лейтенант производил сильное впечатление. Майору казалось, будто он прибыл в замок древнего даймё, окруженного верными самураями.

Рядом с генерал-лейтенантом стоял его старший помощник, майор Масуда.

Масуда был человеком спокойным, что называется — «толстокожим». Он невозмутимо встречал любые неожиданности, исходящие от начальства.

Больше на аэродроме никого не было.

— Прошу. — Генерал-лейтенант сделал приветственный жест, как бы приглашая представителя штаба в свои владения. — Надеюсь, полет был приятным.

— Полет доставил мне удовольствие, — вежливо ответил майор Ногучи. — Однако нам необходимо как можно скорее собрать всех ваших офицеров.

— Какое-то срочное дело? — Майор Масуда вынул блокнот.

Ногучи прикусил губу. Итак, никто не потрудился поставить Ясуоку в известность о предстоящей операции. Он даже не готов к встрече с представителем штаба. А это значит, что будет потеряно время. Майору Ногучи придется объяснять все с самого начала.

— У меня добрая весть, — заговорил он, — я привез приказы о наступлении...

В официальной резиденции генерал-лейтенанта Ногучи разложил карты и приказы.

— Мы намерены распределить вашу танковую бригаду — как штатные ее средства, так и те, что будут приданы, — между Аршаном и Хандагаем. Вот здесь, в Номонганском секторе, во взаимодействии с Двадцать третьей дивизией, вы должны будете отрезать противнику пути отхода на левом берегу реки Халхин-гол.

Ясуока сохранял невозмутимое выражение лица. Его глаза скрывались за стеклами очков. Но майор Ногучи отчетливо видел: все услышанное для генерал-лейтенанта — новость. Он даже не догадывался — до этой минуты — о планах командования создать «смешанную группу Ясуоки».

— Полагаю, следует разбудить и вызвать сюда всех наших офицеров, — негромко предложил майор Масуда.

— Выполняйте, — Ясуока сделал величественный жест, дозволяя подчиненному удалиться.

— Я бы хотел подробно услышать о ваших танках, — сказал Ногучи.

— Извольте. — Видно было, что вопрос доставил генерал-лейтенанту удовольствие. Он заговорил с облегчением: разговор перешел на тему, хорошо ему известную. — Начнем  с Третьего танкового полка. Мы имеем двадцать шесть средних танков Тип 89 «Оцу». Да, это достаточно устаревший танк, мы пользуемся им еще с начала тридцатых. Однако главное — не техника, главное — самурайский дух! А дух силен.

— Не сомневаюсь в этом, — кивнул майор Ногучи.

Ясуока бросил на него пронзительный взгляд.

— Я продолжу рассказывать о танках, — ровным тоном произнес генерал-лейтенант. — В том же Третьем полку находятся четыре средних танка Тип 97 «Чи-ха», семь танкеток Тип 94 «ТК» и четыре танкетки Тип 97 «Ке-те». В Четвертом полку мы имеем тридцать пять легких танков Тип 95 «Ха-го», восемь средних танков Тип 98 «Ко» и три танкетки Тип 94 «ТК».

— Охарактеризуйте их, — попросил Ногучи. — Разумеется, мне известны их данные, но я хотел бы услышать, как их оценивают те, кому приходится иметь с ними дело на практике.

Генерал-лейтенант прищурился. Может быть, он, как и его высшие командиры, и вышел из пехоты, но «домашнее задание» он всегда выполнял на отлично.

— Что ж, «Оцу» и «Ко» — танки, как было уже отмечено, достаточно старые, но «старый» означает также «надежный» и «хорошо знакомый». Они проявили себя еще во время инцидента в Маньчжурии, и проявили неплохо. «Чи-ха» — напротив, танк экспериментальный, новейший, возможно — лучший из грядущих. Это для молодых, пытливых и не боящихся будущего. Мощный дизельный двигатель и подвеска позволяют танку «Чи-ха» иметь более толстую броню. А скорость и маневренность ставят его в ряд с колесной техникой.

— Как вы намерены использовать танкетки? — поинтересовался Ногучи.

— Полагаю, они не предназначены для ведения наступательных действий, поскольку их огневую мощь составляет единственный пулемет калибром 7,7 миллиметров. Мы намерены использовать их для буксировки техники, подвоза боеприпасов, разведки, охранения, связи. Впрочем, скоро у нас будет шанс все выяснить на месте.

21 июня 1939 года, Кунчулинг

Приказ о немедленном выступлении застал врасплох всех — от генерала до последнего солдата.

В спешке грузились на железнодорожные платформы.

Танковая бригада должна была отправиться в Аршан на поезде, по одноколейной железной дороге.

— Живо, живо! Не копайтесь! — подгоняли солдат унтер-офицеры.

В вагоны прыгали второпях, забывали каски. Не хватало противогазов. Медицинский полк должен был быть отправлен в «смешанную группу» из Цицикара. А пока этого не произошло, среди солдат в антисанитарных условиях началась дизентерия.

На подъемах поезд скользил, опасно скрежеща колесами. Несколько раз — в этом были уверены младшие офицеры, — составу

грозила опасность опрокинуться. Впрочем, никто не высказывал подобных мыслей вслух. Все переживалось в душе или записывалось в дневник.

22 июня 1939 года, Аршан

Поезд остановился.

Началась выгрузка. Наконец-то «свежий воздух»! Свежим его можно было назвать лишь с большой натяжкой: стояла страшная жара. Недавно прошли дожди, свирепствовали комары.

— Какой еще отдых? — майор Масуда коснулся револьвера, когда командир танкового взвода, старший лейтенант Такешита, заикнулся было о том, что личному составу необходимо передохнуть и привести себя в порядок. Жест майора был, впрочем, машинальным. — Наступление! Отдыхать будем после победы над русскими!

— Проверка показала, что рации во многих танках неисправны, — доложил Такешита.

— Обойдемся без раций, флажками.

И майор Масуда отдал приказ (исходивший от самого генерал-лейтенанта): провести учебные стрельбы.

Такешита все еще мялся, не решаясь ни уйти, ни заговорить.

— Слушаю вас, старший лейтенант, — сжалился Масуда. — Какие проблемы?

— Нет холостых снарядов, — доложил Такешита.

— Значит, артиллерийские тренировки проведем боевыми! — рявкнул майор Масуда.

— Они слишком дороги...

— Выполнять приказ!

Такешита не стал возражать. Это было бы самоубийством. К такому акту самопожертвования старший лейтенант еще не был готов.

24 июня 1939 года, 65 км южнее Хандагая

Место встречи всех подразделений, входящих в боевую группу генерал-лейтенанта Ясуоки, было определено: недалеко от Хандагая. Отсюда предстояло выступить к реке Халхин-гол.

Танковая бригада уже прибыла. Доводили оборудование, лечили больных. Заодно провели учебные стрельбы. Ясуока был недоволен тем, как его офицеры стреляют из пистолетов: недостаточно метко.

Масуда и Ногучи целые дни проводили над картами.

Начали прибывать приданные танковой бригаде части.

Майор Ногучи был в ярости:

— Где грузовики?

Пехотинцы подходили колоннами без всякой техники.

Грузовики застряли. В степи не имелось мощеных дорог, одни только древние караванные пути. Тяжелая техника разбила их, а дожди докончили дело.

— Похоже, генерал, пора бросить в дело ваши танкетки, — заметил генерал-лейтенанту Ясоуке майор Ногучи.

Толстые доски, щиты, танкетки были задействованы для того, чтобы освободить застрявшую технику. Танки разворотили то, что с натяжкой можно было назвать «дорогами». Колесная техника застряла намертво. Грязь доходила почти до колен. Грузовики не ехали, а «плыли», проделывая порой по километру за день.

Танкетки выдыхались. Для транспортировки грузовиков пришлось использовать танки.

— Вы понимаете, майор, что наши танки без топлива — все равно что «мертвые крепости»? — сердился генерал-лейтанант.

Майор Ногучи вежливо улыбался:

— Пока что из семнадцати грузовиков с топливом прибыли только девять. Остальные застряли. Ведутся работы по их вызволению. В степи трудности с древесиной, а необходимы доски...

— Черт знает что такое! — Ясуока больше не сдерживался, и его знаменитое сквернословие буквально прорвалось фонтаном. — Следовало в первую очередь посадить на машины инженеров. Нам нужны сейчас не пехотинцы, от которых все равно нет никакого толку, а инженерные войска...

26 июня 1939 года, берег реки Халхин-гол

— Чтоб вам провалиться! Чума на вас! — Ясуода яростно дымил сигарой. — Как мы можем перебраться на другой берег?

— Русским же это удалось, — осторожно напомнил майор Ногучи.

— Нам не хватает топлива! Средние танки пожирают его с невероятной жадностью, — доложил майор Масуда. Он один сохранял невозмутимость в критической ситуации. — Недостаточно  материала для наведения моста через реку. Танки не могут передвигаться по неустойчивому понтонному мосту, который навели императорские войска.

— Теоретически наши танки могут форсировать реку глубиной до метра, — задумчиво произнес генерал-лейтенант Ясуока. — Но необходимы сведения о твердости грунта.

— Разведка докладывает, что река слишком глубока, — сказал майор Масуда.

Ногучи предложил:

— Может быть, использовать некоторое количество танков в качестве «быков» для моста?

— Давайте лучше используем мосты противника, — сказал Ясуока. — А что? Русские переправили технику на правый берег. Число их мостов может оказаться значительным — до пяти. А если русские взорвали пролеты, наши инженеры могут их восстановить.

Майор Масуда сверкнул глазами:

— В самом крайнем случае мы можем выдвинуть танки максимально вперед, насколько позволят запасы топлива. Затем снимем с танков пулеметы и используем их вручную. Так мы спасем нашу честь!

— Безумие, — пробормотал майор Ногучи.

В этот момент вошел старший лейтенант Такешита, командир взвода, и доложил:

— Стало известно о гибели лейтенанта Шиноды!

— Что? — старшие офицеры повернулись разом, услышав это ошеломляющее известие.

— Лейтенант Шинода и несколько солдат конными выехали на разведку. Их настигли бронеавтомобили противника. Началась перестрелка. Двое рядовых вернулись. Они и сообщили о том, что видели: лейтенант Шинода был ранен и упал без сознания.

— Что предпринято? — резко спросил Ясуока. — Труп лейтенанта доставлен?

— Были отправлены люди, но обнаружены лишь следы гусениц, лошадиных копыт... и отпечатки человеческих ног. Тело лейтенанта Шиноды не найдено.

— Хотите сказать, что лейтенант Шинода попал в плен?

— Мы считаем, что лейтенант Шинода совершил самоубийство, — отчетливо произнес Такешита. — Его тело похищено врагами.

— Бессмыслица! Нелепица! — Генерал Ясуока всплеснул руками и выпустил изо рта густое облако табачного дыма. — Черт знает что такое творится! Офицер-танкист убит на лошади!..

© А. Мартьянов. 2012

Обсудить сказку вы можете здесь.