35. Уточка с пушечкой

«Впечатление такое, будто все эти господа обнаружили в огороде чудовище и теперь понятия не имеют, что с ним делать», — думал генерал Хью Эллис.

Генералу, участнику Большой войны, было пятьдесят четыре года. Внешне он сохранял полную невозмутимость: суровое лицо, оловянный взгляд.

Докладчик, генерал-инспектор Королевского Танкового Корпуса, посвятил свою речь по концепции «пехотного» танка.

Генеральный Штаб вникал, кое-кто делал заметки.

Эллис хорошо знал возможности танка. Он принял командование «механическими монстрами», как называла их британская пресса тех времен, в шестнадцатом году. «Тяжелая Секция» во Франции нуждалась в командире, который имел бы опыт боев и одновременно с тем умел ладить с начальством.

Бывший сапер капитан Эллис получил звание полковника и командование Тяжелой Секцией.

Военные не очень хорошо понимали, чем, собственно, является танк — этот «джинн, выпущенный из бутылки»? Артиллерией на гусеницах? Трактором, грызущим колючую проволоку? «Колесницей», уничтожающей живую силу противника морально и физически?

Военное министерство принижало Тяжелую Секцию, заставляло «обслуживать» другие роды войск.

Много сил потребовалось, чтобы заставить командование всерьез считаться с танками. Мда... Лучше не вспоминать, какие слова при этом произносились, а того хуже — какие проглатывались.

«Пехотный» танк. Британское руководство придерживалось того мнения, что танки предназначены исключительно для сопровождения пехоты.

На этом и следует концентрироваться. Слишком дорого пришлось заплатить за опыт семнадцатого года, когда тяжелые ромбовидные танки углублялись на вражескую территорию всего на несколько метров и застревали — кончалось горючее или что-нибудь ломалось.

Пехотный танк будет взаимодействовать с пехотой непосредственно. Машина нужна небольшая, с хорошей броней — такой, чтобы выдерживала попадание снарядов легких противотанковых и полевых орудий; вооруженная парой пулеметов. И вот еще...

— И последнее, джентльмены, — заключил докладчик, — это скорость. Она должна быть ограничена маршевым шагом пехоты — чтобы экипажи танков не вздумали отрываться от солдат, которых должны защищать.

Май 1934 года, Лондон

Сэр Хью Эллис еще раз перечитал документ. Слабая улыбка тронула его губы под усами. Его назначают начальником Управления вооружения, ответственного за поставки танков.

Эллис позвал секретаршу.

Вошла строгая девушка с лицом, которое без слов говорило: «Весна? Цветы? Молодые люди? Понятия не имею, о чем вы, сэр».

— Матильда, соедините меня с фирмой «Виккерс». Попросите к аппарату Кардена, если он на месте.

Мисс Матильда Грэй вышла, чуть переваливаясь на ходу.

Скоро уже конструктор Джон Карден изучал спецификацию.

— Нам нужна машина небольшая, но с прочной броней, — объяснял ему Эллис. — Министерство настаивает на пушке, но лично я считаю, что достаточно пулемета. Танк должен быть не сложным в производстве, потому что таких машин нам потребуется много.

Июнь 1934 года, Лондон

Карден выложил перед Эллисом чертежи.

Они понимали друг друга с полуслова. Почти ровесники, объединенные общим «танковым» взглядом на жизнь и прогресс.

Из опыта сражений Великой войны Эллис вынес довольно отчетливое представление о том, каким должен быть танк. И это представление не противоречило личным воззрениям Кардена.

Бронекорпус нового танка был довольно угловатым. Только передние и задний бронелисты располагались под наклоном, что улучшало пулестойкость.

Башня — одноместная, литая, двигатели Карден предложил использовать так называемые «коммерческие» (от гражданских машин) — «Форд»; коробку передач, сцепление и тормоза позаимствовать у легких танков «Виккерс». Схему ходовой части взяли от тракторов «Дрэгон» фирмы «Виккерс».

«Настоящий англичанин, — думал Эллис, — экономит даже на овсянке. Если это разумно, конечно».

В данном случае «экономию» сочли разумной, и приступили к созданию прототипа, получившего название А11.

Май 1935 года, Лондон

— Телеграмма, сэр! — Мисс Грэй вошла в кабинет, сердито стуча каблуками.

Эллис разорвал конверт и побледнел.

В авиакатастрофе погиб Джон Карден...

Между тем танк по его чертежам был построен, и начались полевые испытания.

Сентябрь 1936 года, Йоркшир

Лейтенант Уильям Голдинг лихо выбрался из танка и приблизился к генерал-майору.

— Сэр, — он отсалютовал Эллису, — задание выполнено.

Эллис рассматривал танк.

Ходовая часть А11 оставалось без всякой защиты — ни фальшбортов, ни надгусеничных полок.

«Это придется исправить», — подумал Эллис и обратился к лейтенанту:

— Первые впечатления, сэр.

— Если коротко — мотор не тянет, сэр, — ответил бравый лейтенант. — Машина тяжелая. Трансмиссия, коробка передач, сцепление, тормоза — все это от легких танков... Слабовато.

Он посмотрел на свои руки, как бы показывая — человек-то делает все, от него зависящее, но вот машина...

— Еще, — потребовал Эллис.

Был бы жив Карден!.. Но ничего, на фирме остались его «наследники», тоже толковые конструкторы. Вон, один, в кепке и клетчатом пиджаке, быстро черкает в блокноте. На танкиста даже не глядит.

— Шасси полутракторное, как принято выражаться, сэр, — продолжал лейтенант. — Постоянно грязью забивается. При резких маневрах теряет гусеницы. Это, пожалуй, основное, сэр.

Эллис задумчиво кивнул ему и еще некоторое время стоял, глядя на танк.

Толстенький, небольшой, но очень важный с виду, он напомнил ему Матильду Грэй. И еще — мультипликационного утенка, на которого, в свою очередь, была похожа Матильда Грэй.

— А в целом «Матильда» очень даже неплоха, — неожиданно произнес генерал-майор.

— Сэр? — не понял лейтенант.

Эллис усмехнулся.

— Предлагаю дать танку название «Матильда», — сказал он. — Так как-то душевнее. И легче запоминается.

Ноябрь 1936 года, Лондон

Хью Эллис разложил вокруг себя письма и телеграммы. Он еще раз перечитал свой доклад Генштабу.

Письма были из Испании, где английские наблюдатели, помимо прочего, имели задание: анализировать опыт применения танков в условиях современной войны.

Отчеты заставляли о многом задуматься.

Легкие немецкие и итальянские танки явили в Испании всю свою несостоятельность. Хорошо, конечно, что это немецкие и итальянские танки, а не английские. Умные учатся на чужих ошибках... Кстати, мысль Бисмарка. Умный был немец.

Вывод: по составу вооружения и скорости передвижения по пересеченной местности, — а скорость эта не превышала десяти километров в час, — «пехотный танк» современным требованиям не отвечает. Морально устарел.

Нужно поставить вопрос о производстве более совершенного танка. Назовем его «Матильда II».

Генеральный Штаб идею сэра Хью Эллиса одобрил. Однако отказываться от первой «Матильды» тоже не собирался. Зачем? Технология налажена, танк пошел в серию. Если все время экспериментировать и совершенствовать уже имеющееся, можно вообще остаться без танка поддержки пехоты.

Кроме того, более медленную «Матильду I» попробовали оснастить минным тралом.

Эллис, как и все ветераны Большой войны, сталкивался с проблемой минных заграждений. Хорошо бронированный танк подходил за этой задачи. Две длинные несущие рамы устанавливались по бортам корпуса и опускались с помощью цепной передачи с приводом от двигателя.

Недурная штука.

Только на «Матильду» ее так и не установили. Попробовали, остались в принципе довольны — и сняли. Потом использовали на танках других типов.

Июнь 1940 года, Дюнкерк

Капитан Уильям Голдинг с сожалением оглянулся на свою «Матильду» в последний раз.

Вот уже несколько месяцев во Франции действовали Четвертый и Седьмой батальоны Королевского Танкового Полка. Семьдесят семь танков, в том числе — «Матильды» I и II, плюс неизменные «Виккерсы».

Насчет брони Эллис и Карден не ошиблись — она оказалась достаточно прочной, чтобы немецкие Pz.II и Pz.III «обломали зубы» о нее. Однако британские пулеметы подвели — им, в свою очередь, не под силу оказалось пробить броню немецких танков. Пушечку бы...

С боями прошли Францию, потеряв половину всех танков. И вот теперь приходится бросать остальные... Как их эвакуировать? Эх... Прощай, верная «Матильда»!

...Обер-лейтенант Фердинанд Шнитке «покатался» на паре трофейных «Матильд» и составил рапорт на основе личных впечатлений:

«Британцы создали крайне медлительную машину, на которую, к тому же, невозможно установить пушечное вооружение. Единственное применение, которое может найти им победоносный германский народ, — пустить на металлолом».

11 октября 1941 года, Архангельск

Караван PQ-1 входил в порт.

Британия воевала с Германией всеми доступными ей способами. Все советское было теперь в моде. Мисс Матильда Грэй работала на заводе — трудовая мобилизация.

Нежная женская рука выводила русские буквы: «СТАЛИН» на броне... Этот танк отправится в Советский Союз, он будет стрелять в нацистов!..

— Разгружай, ребята! Вишь, какие каракатицы... — слышались голоса. — Ну, зададут фашисту... Британцы, что ли?

«Уточки» грузились на платформы и отправлялись в Горький.

Ноябрь 1941 года, Калининский фронт

Советские танкисты недоверчиво осматривали «иностранок».

Первое, что бросилось в глаза, — «летние» гусеницы.

— Это куда ж такое? — огорчались бойцы. — Они хоть соображают, где машина воевать будет? Тут без лома, бревна и такой-то матери и не проехать — вон, все забиваться будет...

— Заскользит — опрокинется брюхом кверху, — вздыхали другие. — Нижней частью в небеса не навоюешься...

— Отставить разговорчики! — оборвал их командир, лейтенант Северьянов. –Лучше бы спасибо союзникам сказали. Техники не хватает ни у нас, ни у них. А дело наше общее — бить Гитлера.

«Доводили» машины буквально на ходу: на траки гусениц наваривали специальные металлические «шпоры».

То и дело танкисты страшно ругались:

— Стоит, каракатица! Ни туда, ни сюда!

— Хватит ругаться, давай очищай! — обрывал Северьянов.

— Так товарищ лейтенант!.. — обязательно тянул кто-нибудь жалобным голосом.

Между фальшбортами и гусеницами набивалась грязь, которая замерзала, и танк вставал.

— Эта зараза, небось, для Африки предназначается, для пустыни, — сердились танкисты. — Едет, стало быть, англичанин в таком шлеме, как в кино показывали. Ага. Ходовая часть у нашей шарманки во, фальшбортом-то закрыта с окошечками. И сыплется, значит, песочек через эти окошечки с траков. Благодать... А тут — вон, болота да грязь непролазная.

— Напиши жалобу, — предложил Северьянов.

— А и напишу! — обозлился боец. — Коммунист я или нет? В штаб напишу! Чтоб от этой каракатицы нас избавили и посадили на нормальный танк!

21 января 1942 года, Западный фронт

— Смотри, ответили!

Листок с отпечатанным текстом лежал на колене у командира, и он громко, отчетливо зачитывал вслух:

«Пехотный танк «Матильда» является образцом среднего танка тяжелого бронирования. Особенностью конструкции танка является наличие у него фальшбортов из катаной стали, защищающих подвеску танка. В условиях плохих дорог Подмосковья...»

— Ну это мы знаем, — перебил сам себя товарищ лейтенант.

— Дальше, дальше читай! — требовали бойцы.

«К числу недостатков танка «Матильда» следует отнести слабость его орудия при ведении огня по живой силе противника и огневым точкам. Бронепробиваемость орудия удовлетворительна...»

— Ну и? — подал голос пессимист Тимофей Ушаков. — «Удовлетворительно» — это тройка, как в школе говорят.

— Удовлетворительно — это хорошо, — твердо сказал Северьянов. — Вот, смотрите: пишут, что рассматривается вопрос о перевооружении «Матильды» отечественной 76-миллиметровой пушкой. И руководящий вывод: «Практику очернения танков союзников и распространения им обидных кличек «каракатица» и «шарманка» прекратить».

— Все ясно? — Северьянов обвел своих бойцов строгим взглядом.

— Ясно, товарищ командир...

13 августа 1943 года, село Звенигородка, 1 Украинский фронт

Танковая бригада сосредоточилась в лесу. Командир роты лейтенант Лоза вывел свою «Матильду» на опушку, близ проселочной дороги.

Теперь ждать атаки.

Вторая рота под командованием старшего лейтенанта Князева двинулась вперед через гречишное поле: он получил приказ занять старую позицию.

Три первых «Матильды» появились над холмом и пошли по гречихе.

И тут по ним ударили советские противотанковые батареи.

— Зеленая ракета! Зеленая ракета! — закричал Лоза. — Дайте знак, что наши!

Артиллеристы продолжали обстреливать «Матильд».

— Ушаков, Петров, Тарасенко, — Лоза толкнул первых попавшихся под руку, — бегите на батарею, скажите этим ослам, что танки наши, пусть прекратят огонь!

Второй залп.

«Матильда» остановилась с развороченной ходовой частью.

Князев не остался в долгу — открыл ответный огонь. Танк смел с лица земли два орудия вместе с расчетами.

Наконец огонь смолк.

Вечером в штабе бригады стоял крик, произносились слова «вредитель» и «трибунал».

— Свои танки, свои же! Как ты сообразил открыть огонь? — орал начальник штаба.

Командир артиллерийской батареи даже не оправдывался. Десять человек погибло, три танка вышли из строя, два орудия уничтожено...

И тут старший лейтенант Князев спросил:

— А кто отвечает за то, чтобы у наших артиллеристов были силуэты танков союзников?..

Вопрос повис в воздухе.

1944 год, Лондон — Прага

«Матильды» — первая и вторая, «уточки» с пушечкой или с пулеметом, — шли по Европе вместе с Советской Армией.

Почти все они к сорок четвертому году уже были списаны. Большая часть «пала смертью храбрых» на полях сражений. Некоторые еще работали учебными танками.

Все модификации «Матильды» имели почти неотличимый внешний вид.

Так что силуэт их был теперь вполне узнаваем.

А к концу сорок четвертого года и учебные танки «Матильда» и в самой Великобритании ушли в историю.

© А. Мартьянов. 2012

Обсудить сказку вы можете здесь.